Совсем чуть-чуть об узаконенном каноном биооружии

Наемники

Автор: Fire Wing
Фандом: Звездный путь (СтарТрек)
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (360 слов)
Герои: ОМП
Метки: artfic, другие планеты, инопланетяне, как ориджинал, фантастика
Саммари: — Так что это за твари?
— Трибблы. Милые и совершенно безобидные до тех пор, пока не начнут жрать и размножаться.
Примечания: Послужившую основой картинку можно глянуть тут.

*****
— Ты смеешься, Нирий? — зеленая кожа маранца в бледном свете, проникавшем с улицы, казалась серой. — Мы перлись через полгалактики ради этого?

— Заткнись, Сар, — смодулированный компьютером голос его напарника не нес в себе никаких интонаций, а выражения изуродованного лица не было видно за пластинами маски. — При правильном использовании это настоящая экологическая чума.

Круглый комочек меха в его руке пытался шевелиться и издавал странные вибрирующие звуки. Выглядел он совсем бесполезным — ни когтей или зубов, ни даже конечностей или видимого рта. После нескольких секунд разглядывания его положили обратно в ящик на прилавке.

— Беру двух, — произнес Нирий, обращаясь к продавцу. — Мне нужен контейнер с перегородкой.

— За это придется доплатить, — ухмыльнулся ромуланец за прилавком.

— Забирай и подавись, — все так же безэмоционально произнес его собеседник, доставая откуда-то из-под плаща несколько монет — он даже не спросил, сколько именно надо доплатить. Продавец обрадованно ухватил брошенные на пластик деньги голыми руками, а Сар за спиной напарника расплылся в улыбке. Он отлично знал Нирия и помнил, что бывает с теми, кому достаются монеты из его потайного кармана.

Подхватив хлипенький контейнер, в котором довольно мурлыкала покупка, Нирий направился на выход. Ромуланец за прилавком уже начал задыхаться и медленно оседал на пол. Впрочем, здесь, в самом центре прибежища космических пиратов и нелегальных торговцев, это никого не удивило и вряд ли даже взволновало. В самом деле, одним продавцом больше, одним продавцом меньше…

— А ты не теряешь хватки, старый черт, — басисто рассмеялся маранец, хлопая друга по плечу. — Так что это за твари?

— Трибблы. Милые и совершенно безобидные до тех пор, пока не начнут жрать и размножаться, — Нирий махнул рукой, показывая, куда идти. От окуляров Сара, улавливавших только тепловое излучение, в городах-лабиринтах Кетаруса-3 проку было немного. — Если бы ты почаще читал мемуары адмиралов Звездного флота, то знал бы много интересного.

— Так что за дело? — сменил тему маранец.

— Выпустить этих двух трибблов на продуктовый склад клингонской колонии на Арсуке-6. Уже через сутки их там будут тысячи, а если еще учесть, что они не переносят клингонов… — несмотря на полное отсутствие эмоций в голосе Нирия, Сар мог поклясться, что его обожженные кислотой губы под пластинами маски сейчас кривятся в усмешке.

— Если дело выгорит, кстати, будут тебе новые глаза. Думаю, мы оба уже поняли, что с инфракрасными ходить неудобно.

@темы: СтарТрек, мои фики

---

Немного суровой повседневности

Зараза

Автор: Fire Wing
Фандом: ориджинал
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: драббл (315 слов)
Герои: Рина
Метки: современность, юмор
Саммари: Когда Рина сквозь полудрему услышала мерный нарастающий гул, то сначала подумала, что началась гроза.

*****
Когда Рина сквозь полудрему услышала мерный нарастающий гул, то сначала подумала, что началась гроза. Но для грома звук был слишком мерным, слишком ровным и почему-то нарастал, словно накатывая — что, разумеется, отнюдь не способствовало спокойному сну. Горя праведным желанием устранить помеху, девушка кое-как разлепила веки, подняла голову от подушки и посмотрела в окно, будучи уверенной, что узрит серые тяжелые облака и мокрое стекло. Но ничего такого не произошло, да и ситуация не стала понятнее — снаружи вовсю цвело летнее утро, восходящее солнце отражалось в стеклах многоэтажек, а на бледно-голубом небе не было ни облачка. Рина, продолжая ничего не понимать, зачем-то перевела взгляд на тикающие на стене часы. «Пять часов десять минут, еще бы спать и спать, а не концерты у себя над головой слушать…»

Гул, действительно исходящий откуда-то сверху, по-видимому, достиг пика и перешел в утробный рев, отдавшийся вибрацией в барабанных перепонках. Окончательно проснувшаяся от этого и донельзя возмущенная Рина подавила порыв вскинуть ладони к ушам и села, отбросив одеяло.

По стыку пола и стены метнулся солнечный зайчик, прилетевший откуда-то из окна вместе с начавшим постепенно утихать гулом. Рина не вовремя вспомнила, что вроде бы ночью тоже пару раз слышала этот загадочный громкий звук, но опять же списала все на грозу. Да уж, разобраться, что здесь происходит, было не просто нужно, а жизненно необходимо… Если уж ее регулярно будут будить в пять утра, она имеет право хотя бы знать, кто это делает.

…Едва воцарившуюся тишину, в которой тиканье часов звучало особенно отчетливо, резко разбил на мельчайшие осколки уже не просто гул, а оглушительный рокот. Рина взвыла, сама себя не слыша, бросилась к окну, железобетонно уверенная, что в этот-то раз уж точно увидит заразу, мешающую всем нормальным людям спать — и застыла с изменившимся лицом, глядя, как «зараза» с характерным гулом растворяется в синеве неба.

Вчерашние сочувствующие взгляды ее подруг после того, как она озвучила адрес, стали более чем понятны.

Недельные каникулы обещали быть чудовищно долгими.

@темы: мои фики, Оридж

---

Спецагентские будни

Война за мир

Автор: Fire Wing
Фандом: Люди в черном (MyNeosha)
Категория: джен
Рейтинг: R
Размер: мини (5250 слов)
Герои: Илья, Невер, ОМП (Майк)
Метки: вымышленные существа, кровь / травмы, напарники, научная фантастика, приключения, согласование с каноном, спецагенты, хронофантастика, экшн, временная смерть персонажа, смерть основных персонажей
Саммари: Утро третьего февраля для Ильи началось слишком рано, чтобы считаться нормальным.
Примечания: Если вы видите пуму — не бойтесь, она вас не тронет. Бойтесь, если вы ее не видите (с) Интернет

*****
Утро третьего февраля для Ильи началось с того, что сквозь сон он услышал высокий противный звук и, не открывая глаз, зашарил по прикроватной тумбочке в поисках телефона, чтобы выключить будильник.

Вместо телефона под руку попался трекер. Звук повторился, и все еще сонный Илья с негромким стоном досады наугад мазнул пальцем по экрану прибора.

— Илья, прием, — внезапно раздался совсем рядом голос Невера. Нео вздрогнул и наконец-таки открыл глаза. Покосился на часы — они показывали четыре тридцать две. Неудивительно, что за окном еще было темно.

— И тебе… недоброе утро, — для того, чтобы утро могло считаться нормальным, определенно было слишком рано.

— У нас новое задание, — изволил сообщить Невер. Фоном к его голосу ровно шумел мотор машины. — Чтоб через двадцать минут был у подъезда, я тебя подберу.

— У меня же остались еще два дня отпуска… — на возмущение сил не хватило, и получилось устало.

— Ну что ты как в первый раз… — в конце фразы его напарник неожиданно зевнул, и Илья на секунду ощутил мстительную радость — не только его подняли ни свет ни заря. — Аномалии тебя ждать не будут.

— А так хотелось. Нам не вернут Джека? — уточнил он больше для проформы, вставая с кровати и протирая глаза.

— Он все еще на задании с Виолет, так что работать будем без него. Все, до связи, — и Невер отключился так же внезапно, как позвонил.

* * *
В пять утра подъезд ожидаемо пустовал. Нещадно зевая, Нео спустился вниз. Навалился на тяжелую дверь — та неохотно поддалась, впустила внутрь холодный воздух. Поежившись, Илья поправил на шее плотный шарф, сунул мерзнущие руки в карманы и приготовился ждать.

Фонари светили еле-еле.

— Ну и долго ты намерен тут торчать? — через пару минут осведомилась темнота голосом Невера. Илья встрепенулся, пригляделся: на темном, чищенном от снега асфальте черная машина с выключенными фарами и человек в черной одежде казались частью ночной тьмы.

— Сразу себя обозначить не мог?! — возмутился он, подбегая к напарнику.

— Стало интересно, сколько бы ты смог так простоять, — хмыкнул Невер. — Но ждать дальше было бы негуманно, холодина все-таки.

В машине было блаженно тепло — Илья только и успел пристегнуться, прежде чем его потянуло в сон. Решив на полную воспользоваться представившейся возможностью, — все равно во время миссии опять будут проблемы с тем, чтобы поспать хоть час, — он оперся головой о стекло и прикрыл глаза.

* * *
— Вылезай, приехали, — сообщил Невер где-то на заднем плане. Илья, не открывая глаз, издал невнятное «угу» и решил, что с него достаточно. Невер, впрочем, так не считал — его рука опустилась на плечо Нео, потормошила: — Вставай, хватит уже дрыхнуть.

Илья нехотя отлепился от холодного окна машины, — замерзшая голова нещадно ныла, — проморгался и, разглядев в тусклом утреннем свете здание аэропорта, без особого интереса спросил:

— Мы сразу отправимся в прошлое?

— Нет, нас просто перебросят в Улан-Удэ — монстр впервые объявился именно там. Наш человек будет ждать на входе.

…Их и впрямь ждали. Как только Невер шагнул в прямоугольник металлоискателя сразу за дверью, последний единожды пискнул вместо того, чтобы разразиться противным звоном, и замолк.

— Пройдемте со мной, — словно из ниоткуда возник светловолосый молодой человек в форме работника аэропорта. Илья, к тому времени окончательно проснувшийся, удивленно моргнул — из-под синего воротника «охранника» виднелся знакомый монохромный костюм.

Затем они шли гулкими служебными коридорами, казалось, несколько часов. Пару раз даже начинали плутать, и тогда «охранник», растерявший всю отстраненность и холодность, зависал, как неисправный компьютер.

Летное поле после этого лабиринта казалось глотком свободы. Илья осмотрелся — самолеты виднелись неожиданно далеко, лишь один серый военный самолет без опознавательных знаков ютился в нескольких сотнях метров от здания.

— Грузитесь, — махнул рукой «охранник» и широко улыбнулся; даже его непроницаемо-темные глаза, казалось, посветлели. — Нескучный полет мы с Анкой(1) вам торжественно обещаем, погода отвратная.

— С Анкой? — вскинул брови Илья. — Невер, ты же вроде говорил только про одного человека.

— Человек и будет только один, — подтвердил тот, и что-то в его лице неуловимо смягчилось. — Анка — это, по всей видимости, вот она, — он кивнул на самолет и хохотнул: — Майк, я всегда знал, что тебя тянет к железным леди, Алиса тому пример, но чтоб настолько!..

* * *
Майк — интересно, это было имя или позывной? — не соврал, погода действительно была отвратной — в облачном слое так точно, а выше самолет и не поднимался. Да еще и таранил все снежные фронты и воздушные ямы по курсу, чтобы не тратить время на облет.

— Что мы знаем про это существо? — спросил Илья у напарника, стремясь отвлечься от жуткой турбулентности. Хотя он и не завтракал, к горлу все равно подкатывала тошнота.

— Нападает бессистемно, в основном после захода солнца. Не задерживается на одном месте, люди начали пропадать и в поселках по соседству с Улан-Удэ. Иногда в лесу потом на… — их тряхнуло так, что Невер чуть не откусил себе язык. — Твою мать! — прошипел он и продолжил как ни в чем не бывало: — …находят скелеты с весьма впечатляющими следами зубов. В общем-то, это все. Свидетелей мы опросим на местах, если хоть кто-то видел его и остался в живых.

— Да, негусто, — Илья покачал головой и в следующий миг судорожно вцепился в ремни безопасности — самолет снова ухнул вниз, на секунду наглядно продемонстрировав, что такое невесомость.

— Такими темпами у нас отвалятся крылья, — совершенно серьезно прокомментировал происходящее Невер и лишь усмехнулся, когда Нео вздрогнул.

— Ты чертов адреналиновый наркоман, — процедил последний, переждал еще одну воздушную яму и спросил: — Если этот монстр — хищник, то почему он нападает именно на людей?

— Люди — самая легкая добыча, нечто более подходящее на просторах зимней Сибири еще поди найди. И мы не знаем размеров монстра, следы зубов ни о чем не говорят, — Невер хмыкнул каким-то своим мыслям. — Видел я несколько лет назад одну тварь с зубами больше нее самой. Мы с Виолет думали, что она будет размером с тигра, а она оказалась размером с кошку…

Оказывается, он мастерски травил байки не только будучи вусмерть пьяным.

* * *
Прежде чем ликвидировать монстра, его закономерно требовалось сначала найти. Или догнать — преодоление за день нескольких сотен километров, как оказалось, не было для него проблемой; в Улан-Удэ снова бесследно пропал человек, а всего через сутки то же самое произошло в Иркутске.

Невер поначалу даже грешил на то, что монстров больше одного, но цепочка трехпалых следов, протянувшаяся вдоль трассы Улан-Удэ-Иркутск, убедила обоих агентов в обратном.

— М-да, размер впечатляет, — высказался он тогда. Илья посмотрел на углубление в снегу, которое даже без отпечатков когтей было размером с растопыренную человеческую ладонь, и от комментариев воздержался.

Они попробовали было двигаться по следу, но где-то на полпути он начал петлять, иногда даже появляясь с другой стороны дороги, а через несколько десятков метров исчез вовсе, как будто монстр дальше шел по колее.

Илья проклинал все на свете, Невер держался философски — когда у них что-то легко получалось?

* * *
Следующую неделю Илья запомнил плохо.

Говорят, есть люди, с которыми теряешь время, а есть люди, с которыми теряешь чувство времени. Невер, не щадивший ни себя, ни его, совершенно точно относился ко второму типу.

Одна полубессонная ночь с поочередными вахтами за рулем сменяла другую. Доехать из пункта А, где проявлял себя монстр, в такой же пункт Б, опросить свидетелей, не узнать ничего нового, иной раз стереть гражданским память, после чего отправиться в аналогичный пункт В — уже на третьи сутки Илья выполнял эти действия как робот. Мечталось об одном — укокошить наконец монстра и от души выспаться в криокапсуле. Взбодриться помогали только периодические погодные происшествия — неоднократно приходилось, матерясь, в четыре руки откапывать забуксовавшую машину.

Невер, более привычный к длительным миссиям, держался стоически и вроде даже не пил.

Но к ликвидации они не приближались ни на шаг; даже несколько часов, прошедшие от исчезновения очередного человека до того, как новость об этом попадала в информационное пространство, неизбежно становились роковыми с учетом скорости передвижения монстра.

А время утекало как вода сквозь пальцы.

* * *
В ночь с седьмого дня на восьмой, казалось, удача наконец-то улыбнулась им во все тридцать два зуба. По наводке кого-то из эпсилонских коллег Невер гнал машину в поселок с традиционно-невыговариваемым названием — там тоже пропал человек, и это произошло всего-то с час назад. Это все еще означало отсутствие форы по времени, но они уже и не отставали так безнадежно.

Шел второй час ночи. Невзирая на свинцовую усталость, попытка уснуть провалилась, и теперь Илья краем глаза косился в окно. Сугробы искрились в свете луны — это были первые ясные сутки за всю неделю, но такие же холодные, как и все предыдущие.

Он перевел взгляд с обочины на напарника. Тот никак не отреагировал, продолжая смотреть куда-то на дорогу, и Илья предложил:

— Давай я поведу? Ты с шести часов за рулем.

Невер заметно вздрогнул от неожиданности, свел брови к переносице и отрезал, явно недовольный собственной реакцией:

— Останавливаться мы сейчас точно не будем, каждая минута на счету. И заниматься эквилибристикой на подлокотнике с целью перемены мест тоже не советую.

— Как знаешь, — Илья скрестил руки на груди, нахохлился — снаружи стояли бодрящие минус сорок, в машине тоже было не очень-то тепло, — и вернулся к изучению проносящегося за окном пейзажа.

До тормозящего от недостатка сна мозга не сразу дошло, что нечто большое и белое, летящее впереди и сбоку по ответвлению трассы почти с той же скоростью, что и машина, частью пейзажа не является.

— Невер, я что-то вижу, — он прищурился. Нечто стремительно приближалось.

Напарник присмотрелся и тоже что-то понял. Пробормотал:

— У меня плохое предчувствие… — и скомандовал уже громче, нажимая на педаль газа и одновременно открывая окно: — Готовь реверс. Пока в стандартном режиме, нам нужна фора по времени.

Ворвавшийся в салон ледяной воздух обжег лицо, и Илья закрылся рукой, чтобы не задохнуться.

Существо, попав в свет фар, на бегу оглянулось — блеснули темные глаза, — и прибавило ходу. Оно стелилось по земле и двигалось низкими прыжками, то сжимаясь в комок, то распрямляясь как пружина; балансиром мотался длинный хвост.

Илья сморгнул — глаза пекло задувающим в окно ветром, — и глянул на спидометр. Сто двадцать километров в час. Если их не занесет и не потащит на первой же кочке, они скоро доедут до поселка и пригонят туда же монстра — последний не выказывал никаких признаков усталости.

— Стреляй! — вдруг, не повышая голоса, приказал Невер.

Рука на спусковом крючке реверса дрогнула, и вперед улетели сразу два энергетических сгустка. Какой-то из них все же задел монстра — с той же огромной скоростью он помчался по трассе задом наперед, не издавая ни единого звука.

Илья помнил, что реверсированные объекты «выпадают» из мира, физически с ним никак не взаимодействуя, и все равно сердце ушло в пятки, когда, оттолкнувшись передними лапами для очередного прыжка, монстр перескочил через машину, едва ее не задев.

Невер нажал на тормоз, одновременно сворачивая на обочину; Илья ухватился за ручку двери, чтобы не потерять равновесие. Невер отпустил руль, отстегнул ремень и полез наружу, бросив:

— Переключи реверс в режим ликвидации. У нас есть двадцать минут на подготовку.

Нео, выбравшись на скрипучий снег следом за ним, ляпнул невпопад:

— У него шесть лап.

— У кого, у реверса? — фыркнул Невер. — Спать больше надо.

— И это говорит человек, который предлагал мне отоспаться в гробу! — возмутился Илья и затоптался на месте — сорокаградусный мороз мгновенно пробрался под тонкую куртку.

— Главное, чтобы этот монстр поддавался реверсированию, — вновь посерьезнел Невер и натянул капюшон, спасая от обморожения уши. — Тень помнила расположение твоего дома, а Кракену-переростку на реверс в любом режиме было насрать. Я очень надеюсь, что это просто совпадение.

* * *
— Только не говори мне, что мы упустили эту тварь, и теперь она на крейсерской скорости прет куда-нибудь во Владивосток, — простонал Илья спустя семнадцать минут. Хотелось уже не просто перетаптываться на месте, а отплясывать вприсядку — только бы согреться.

— Это было бы… н-нежелательно, — клацнул зубами Невер и наконец сдался — начал поочередно поджимать ноги, став комично похожим на цаплю.

Секундная стрелка на наручных часах Ильи оббегала девятнадцатый по счету круг. На дороге было все так же пустынно.

Зимняя ночь молчала, и внезапно разбившие тишину хруст снега и придушенный вскрик показались невозможно громкими.

Илья машинально обернулся на звук; в свете фар — глушить двигатель они не рискнули, опасаясь потом не суметь завести машину, — блеснул частокол звериных зубов над неподвижным телом Невера и окрашенный алым снег.

Время словно замедлилось. Замерзшие пальцы сжали реверс, не находя спускового крючка. Монстр поднял голову и одним текучим движением оказался подле Ильи. Так же, как Невера, опрокинул в сугроб, встал лапами на грудь…

Явственно хрустнули ребра, помутилось в глазах, вздох застрял на полпути…

Характерный звук выстрела отдался в ушах. Сверху-сбоку безжизненно рухнула холодная тяжесть, и снова стало тихо.

Илья кристально ясно понял: с такими травмами он — не жилец. Оставалось надеяться, что Неверу досталось хоть немного, но меньше, и держаться до последнего — если он потеряет сознание, то уже вряд ли очнется.

Он цеплялся за обрывки ускользающей реальности, как мог, хватал губами с застывающей на них кровью ледяной воздух. Но в легких хрипело и булькало все отчетливее, и красно-черное марево перед глазами не оставляло шансов устоять на тонкой грани.

Беззвучный, бесполезный шепот «Невер?..» остался без ответа.

* * *
Просыпаться было больно.

Просыпаться было очень больно.

Каждый вдох давался с трудом, словно грудная клетка не хотела расширяться, кожу жгло и припекало, свет резал глаза.

«Больница», — констатировала рациональная часть сознания.

«Какого хрена…» — недопоняла эмоциональная при виде бинтов на груди и всех четырех конечностях.

— Очнулся, спящая красавица, — сказали рядом. Сощурившись, Илья попытался сфокусировать взгляд на лице говорившего. Получилось плохо.

— Невер? — прохрипел он и поморщился от боли. Похоже, сломаны ребра. Где его так угораздило?..

— Мертв, — сообщил голос.

— Ч-что… как? В смысле, мертв? — вздрогнул он, не в силах поверить услышанному. Дыхание перехватило.

— Черт, ты вообще помнишь, что произошло? — судя по движению силуэта, говоривший опустился на стул. Или на ящик — разглядеть не удалось.

— Мы были на задании… — начал Илья и осекся на полуслове. Память подбросила убийственно четкое воспоминание об искаженном болью лице напарника под лапами монстра.

Волна адреналина придала четкости взгляду, и он наконец смог различить черты говорившего: взъерошенные светлые волосы, острые скулы и темные, почти черные глаза.

— Майк?..

— Он самый, — кивнул тот и, разглядев что-то в его лице, поспешил добавить: — Я понимаю, что у тебя умер напарник. Но прими это как есть. Погибли люди, и так или иначе все придется начать сначала, чтобы все остались в живых.

Он замолчал. Илья прикрыл глаза, пытаясь разобраться в себе. Невер умер. Монстр ликвидирован. Теперь осталось перемотать время к началу и ликвидировать его еще раз. В новом, исправленном варианте настоящего никто не умрет. Все просто… но почему так тошно?

— Что со мной? И где я? — наконец спросил он и попытался приподняться на локтях. Он совсем не ощущал забинтованных пальцев, и это пугало.

— Перелом ребер и обморожение. Ты лежал раненым на морозе несколько часов и чудом не умер, пришлось реверсировать. Эта тварь просто раздавила тебе грудную клетку своим весом. Повезло, что я оказался неподалеку и что тут есть все необходимое для оказания помощи. Если бы я тебя повез в больницу, ты бы помер на полпути. А так… считай, что я тебя подбросил до аэропорта и установки. Она буквально в этом же ангаре.

Илья уставился на него, чувствуя, как что-то внутри переворачивается:

— Ты же мог реверсировать… не только меня, но и Невера! Почему ты этого не сделал?!

— Его сигнал SOS оборвался почти сразу же(2). А реверсировать один объект дальше чем на двадцать минут назад за краткий промежуток времени нельзя, сам знаешь. Тебе реверсирование, впрочем, не особо помогло, — произнес он, окидывая Илью критическим взглядом. — Краше в гроб кладут.

Наступившую тишину разрезал высокий неприятный звук, от которого они оба синхронно вздрогнули. Пока Илья, закусив губу, пытался справиться с накатившей от резкого движения болью, Майк вытащил из кармана свой трекер и вихрем ретировался за дверь.

Илья, воспользовавшись парой свободных минут, оглядел помещение: уходящий ввысь потолок, — похоже, это действительно ангар, — нагромождение ящиков и контейнеров, — один неплотно закрыт, — неизвестная аппаратура на столе и пустая койка возле другой стены. Все в самом деле выглядело как кустарно оборудованный медпункт.

— …Нео, плохие новости из штаба, — прервал его размышления Майк. Дверь он закрыл быстро, но Илья успел увидеть через щель знакомого красного цвета стену. — У нас инопланетные гости. И они за убитым тобой сородичем.

— Что?! — от возгласа в который уже раз стало больно, но Илья не обратил на это внимания. — Так эта тварь была не из Закулисья?!

— А я тебе не сказал?.. Не сказал. Память моя дырявая, — поморщился Майк, сел на ящик возле койки и перешел к делу: — Короче, я вас не просто так до Улан-Удэ подкидывал. Тут есть стационарная установка для переброски во времени, мы как раз возле нее. А меня отправили на место первого убийства, выяснять, откуда это существо взялось. Да, сейчас основная проблема «Эпсилона» — это монстры из Закулисья, но на них свет клином не сошелся, нельзя сбрасывать со счетов другие варианты. И вот в лесной глуши я нашел что-то с претензией на инопланетный корабль. А вокруг — обглоданные кости всякого зверья с такими же отметинами зубов, что и на человеческих трупах. Вернулся в штаб, отчитался боссу, получил кое-какое дополнительное оборудование, вернулся сюда, и вдруг — сдвоенный SOS на авральной частоте… Так что не надейся, что отделаешься от отчета, — внезапно сменил он тему. — Оклемаешься немножко — и по совещаниям затаскают, пусть даже дистанционно. Риск недоразумения при контакте очень велик, у этих существ принципиально иные технологии и почти наверняка принципиально иное мышление. Они телепаты, насколько я понял.

Илья молчал, переваривая сказанное. Боль в ребрах пульсировала в такт дыханию.

— Ладно, — решил Майк, — сейчас я тебя еще подлатаю, а там будешь с начальством объясняться.

— Как… подлатаешь? — удивился Илья.

— А ты думал, у тебя чип в загривке для красоты? — насмешливо спросил агент и шагнул куда-то ему за спину. — Он, ну, кроме того, что служит поводком, делает возможным взаимодействие со многими технологиями «Эпсилона». На обычных людях то, чем я тебя лечил, просто не сработает. Но в сознании во время лечения, — в шею вонзилась игла; Илья даже дернуться от неожиданности не успел, — находиться не стоит.

Реальность, послушная введенному препарату, уплыла невероятно быстро.

* * *
— Нео, мы все просрали! — жизнерадостно и зло поприветствовали его при пробуждении. Илья вместо ответа от души зевнул и протер слипающиеся глаза, запоздало удивившись отсутствию боли. Память, как и при прошлом пробуждении, и при позапрошлом, возвращалась по частям. Миссия — монстр — первое возвращение в сознание — разговор с Майком — второе возвращение в сознание — доклад Алисе — третье возвращение в сознание…

Окончательно проснувшись и осознав, что к чему, он посмотрел на свою руку. Бинтов на ней уже не было, пальцы сгибались, как обычно, и ничего, кроме нещадно шелушащейся кожи, не напоминало о недавнем обморожении. С ребрами было то же самое — повязка бесследно исчезла вместе с болью, но кожу усеивала сетка шрамов. Удивительно. Хотя Майк предупреждал о чем-то подобном.

За стенами помещения жутко засвистел ветер, вызвав желание ознобно поежиться.

— Так что именно мы просрали? — уточнил Илья, осторожно садясь на своей койке. Довольно жесткой — неудивительно, что тело зверски затекло. Но кто бы мог подумать, что с поломанными ребрами и под действием неизвестного препарата можно так изумительно выспаться даже на самой неудобной поверхности.

— Все! — ответствовал Майк и сунул ему в руки невесть откуда извлеченный планшет. — На, зацени расшифровку переговоров.

Илья зацепился взглядом за дату — пятнадцатое февраля. «Много же времени у Майка ушло на медицинские манипуляции…»

Потом он вчитался в текст. И чем дальше, тем ниже опускалась его челюсть.

— Серьезно?! Покарать всю расу за то, что два ее представителя, по факту, помогли им убить преступника?! — он воззрился на коллегу снизу вверх.

— Чужая душа — потемки, — развел руками тот. — Но мы в дерьме, это факт. И кара небесная на нас уже свалилась. Причем небесная в прямом смысле — по всему миру погодные катаклизмы. Деревню Гадюкино смыло, как говорится. А кого не смыло, те в панике.

Он встал с облюбованного ящика, отошел куда-то в сторону и вернулся с увесистым туристическим рюкзаком, в котором незамедлительно начал копаться.

— Сейчас я тебе проведу ликбез и инструктаж, и отправишься в прошлое — разгребать все то, что наворотилось. Координаты посадки убиенного существа тоже сейчас получишь. И учти, что где-то там брожу и еще ничего не знаю я-прошлый. Можешь вербовать в помощники, я разрешаю.

— И ты один все это выяснял? — удивился Илья.

— А кто, если не я? — Майк посмотрел ему в глаза. — В «Эпсилоне» сейчас отчаянно не хватает агентов, все работают на местах. Так что скажи спасибо, что вам двоим не пришлось бегать по лесам на лыжах и искать то, не знаю что.

— Ну… спасибо, — хмыкнул он.

* * *
— Успеха, — Майк протянул ему ладонь, и Нео пожал ее, холодную и как будто не принадлежащую живому существу. — Как бы пафосно это ни звучало, но человечество в лице нашей организации надеется на тебя.

— Что ж, постараюсь оправдать надежды, — неловко усмехнулся он, забыв, что усмешку не видно под кислородной маской. Ветер снаружи взвыл еще злее, дробно застучал ледяными кристаллами по стенам. Снаружи, как и по всему миру, творился настоящий ад — и неясно было, сколько еще продержится против града ангар…

…Когда он шагнул из инвертора(3) в помещение с криокапсулами, зажившие ребра кольнуло фантомной болью. Он вздрогнул.

Время для него теперь шло назад — значит, травмы рано или поздно появятся снова, а затем исчезнут. Но в криокапсуле он этого в любом случае не почувствует.

Переодевшись из новенького костюма — предыдущий, порванный и весь в запекшейся крови, пришлось выбросить, — в стандартный комбинезон, Илья направился к капсуле. Оставалось только вбить время активации, прежде чем ложиться туда. Обычно это за него делал Невер…

Он не сдержался — взглянул в сторону пустующей второй капсулы, прежде чем закрылась его собственная.

Он исправит историю. Вернет все на круги своя, даже если ради этого придется идти на контакт с убийцей Невера.

«Или налажаешь еще больше», — съехидничал внутренний голос, и Илья стиснул зубы, чувствуя, как обжигающе холодная вязкая жидкость накрывает его с головой.

В последний раз вдохнув, он снял маску и позволил себе заснуть.

* * *
У него в запасе было чуть меньше суток, и время не просто утекало — оно уходило, убегало, улетало. А требовалось еще добраться до места посадки корабля и разыскать шныряющую неподалеку раннюю версию Майка.

И почему он не спросил у Майка-из-настоящего код трекера? Ведь мог. А сейчас был вынужден мчаться на лыжах через прибайкальские леса в смутной надежде просто найти коллегу по дороге до нужной точки.

Где-то неподалеку зашуршали кусты, словно отзываясь его мыслям. Илья встал как вкопанный, рука сама дернулась к реверсу. Он помнил, что существа на планете еще не должно было быть, но от этого было не легче. Он находился в самом что ни на есть настоящем лесу, пусть и недалеко от города. Тут и волки могли водиться…

Между деревьев мелькнул и пропал силуэт — однозначно человеческий. Кто это был — случайный лыжник или?.. В бесцветных зимних сумерках было не разглядеть.

— Эй! — окликнул его Илья, неуклюже разворачиваясь на лыжах и норовя запутаться в собственных ногах. — Майк?

Хрустнула ветка. Силуэт появился на том же месте, но черт лица было по-прежнему не видно. Зато стало понятно, что он с рюкзаком за плечами и тоже на лыжах — ну вылитый турист, любитель походов и ночевок в палатке.

— Нео? — в знакомом голосе было сплошное удивление. — Ты тут для повторной ликвидации? И где напарника потерял?

— Это… долгая история, — он скривился при упоминании Невера, уперся палками в снег и двинулся в сторону лыжни Майка. — И нет, я вернулся в прошлое не за этим.

Он запнулся, ища слова. Столь многое надо было объяснить как можно быстрее…

— Иди за мной. Я все разъясню по пути, — решил он.

* * *
— То есть вам устроили армагеддец просто за то, что вы им услугу оказали? — изумлению Майка под конец рассказа не было границ — Илья мог это сказать, даже не видя его лица.

— По сути, да. И я не знаю, сможем ли мы договориться с существом с настолько… другим мировоззрением, — сбившись с лыжного шага, он машинально потер совершенно здоровые ребра — в этом времени их еще никто не ломал. — Но убивать его нельзя. В будущем ты предположил, что его сородичи явились на телепатический «крик» в момент смерти.

— А, это я «СтарТрек» вспомнил, видимо(4), — хмыкнул Майк, вслед за ним переступая через обломанную ветром ветку, наполовину скрытую под снегом. — Но кто поручится, что та концепция телепатии верна? Кстати, долго нам еще идти? Будь я один, остановился бы на ночевку еще час назад.

— Не очень, — Илья на ходу сверился с координатами в трекере. — Несколько километров осталось.

И эти несколько километров требовалось пройти до наступления темноты.

* * *
Ночь перед решающим контактом они коротали у костра за бесконечными спорами.

— Нет, нет и еще раз нет! — в очередной раз распалялся Илья, глядя на лежавший между ними прибор так, словно это была ядовитая змея. — Я не намерен вступать в диалог с этой тварью! В конце концов, это твое оборудование, тебе им и пользоваться!

— Мне-здешнему еще не провели инструктаж по использованию транслятора, — устало возражал Майк. — А на твой я, уж прости, не надеюсь.

— Ты сам сказал, что это существо — телепат. Что будет, когда оно почувствует мои эмоции? Я не смогу убедить его в наших мирных намерениях.

— Но ты знаешь ситуацию, — Майк поднялся, чтобы доложить в костер валежника. — Я — нет.

Высоко в небе что-то протяжно ухнуло. Илья глянул на циферблат часов и переменился в лице:

— Черт, время на исходе…

— Надевай эту штуку и дуй на точку, — разом побледневший Майк шипел так, что желание возражать увядало на корню. — Я тебя прикрою. Эту тварь ведь можно угрохать реверсом в режиме ликвидации?

Илья заторможенно кивнул. Все время до этого он спорил так, будто сражался за свою жизнь, но сейчас, в самый важный момент, вся решимость куда-то делась. Подрагивающими руками он размотал цепочку транслятора и защелкнул ее на шее. Нажал кнопку — намертво сжавшаяся цепочка на секунду перекрыла дыхание. Под кожу вошла игла; он согнулся пополам от боли. В голове осталась одна-единственная мысль: «Это точно должно работать так?»

— Когда-нибудь я перестану удивляться безжалостности технологий «Эпсилона», — напряженный голос Майка пробился как сквозь вату, и Илья понял, что коллега все эти бесконечно долгие мгновения держал его за руки, не давая сорвать с себя прибор. — Но явно не сегодня. Дыши. Ты как, в норме?

— Относительно, — каркнул он в ответ и с усилием выпрямился. Посмотрел вверх.

В светлеющем небе виднелась черная клякса со светящимися точками, которая постепенно росла, снижаясь. Илья рассматривал ее со смесью любопытства и отвращения — меньше всего это походило на космический корабль в привычном понимании. Слишком маленький, слишком неаэродинамичный, слишком… органический. Да, именно так.

Эту деталь он разглядел, уже когда корабль повис над самыми верхушками деревьев. Он не был обшит металлом, а мигающее синее свечение отражалось от чего-то больше похожего на панцирь со множеством неровностей.

Поражало, что не было слышно работы двигателей и не было видно реактивной струи. Корабль вообще не издавал звуков — как и его пилот, ведь они с Невером тогда до самой последней секунды ничего не подозревали, даже когда существо стояло прямо за их спинами, готовое напасть…

Илья глубоко вдохнул, сделал Майку знак оставаться на месте и поднялся на ноги.

Вблизи корабль казался еще уродливее. Ни капли упорядоченности, ни единого механизма в привычном понимании — только оголенная черная плоть, живая, пульсирующая множеством светящихся пятнышек на стыках панциря. И люк, словно раззявленная пасть еще более жуткой твари, чем сам пришелец.

Существо вышагнуло изнутри одним слитным движением. Наклонило голову вправо, влево, рассматривая человека, наконец запрокинуло ее назад — Илье в этот миг показалось, что кто-то невнятно зашептал ему на ухо. Люк с тихим шелестом закрылся, затянулся, как затягивается рана.

Существо втянуло воздух полуоткрытой пастью — и шепот послышался снова. Только уже более разборчивый.

«…Слышишь?..»

— Слышу, — зачем-то сказал он вслух и сглотнул — в горле пересохло.

«Слова… речь… как мы?» — подняв остроконечные уши с кисточками, существо сделало шаг в его сторону. Затем еще один. Несмотря на абсурдно большое количество конечностей, оно двигалось легко, будто плыло.

Следующая мысль-вопрос заставила сердце Ильи рухнуть куда-то вниз: «Не еда?»

Окровавленный снег. Перекошенное лицо Невера. Взрыв боли в груди, оскаленные зубы перед глазами, слепое, давящее бешенство…

Нельзя думать об этом. Иначе все пойдет коту под хвост.

«Нет», — «сказал» он как мог категорично.

«Один», — не согласилось существо. Теперь оно стояло прямо перед ним, глядя сверху вниз

«Другие — как я. Тоже — разум, мысль…» — от прикладываемых усилий заболела голова. Образам не хватало четкости. С Прародителем и то было проще, он хотя бы изначально знал о разумности землян…

«Голод», — существо тоже умело настаивать. И вдруг оно — Илья не сразу осознал, что произошло, — метнулось, размазалось в поле зрения и остановилось в нескольких метрах сбоку так же резко, как прыгнуло. Из его пасти свисало птичье крыло.

Илья несколько секунд ошалело таращился на происходящее. Слов не было, в голове стояла звенящая пустота.

«Не такой?» — с интересом спросило существо, сглотнув и облизнувшись раздвоенным языком. Илья даже не понял, о чем оно. Пару секунд они смотрели друг на друга, потом существо прищурилось, и Илье словно отвесили оплеуху. Информации разом прибавилось: теперь он кое-что знал о пришельце. Бешеный метаболизм и, как следствие, постоянная готовность гоняться за всем хоть отдаленно съедобным…

«Телепатический zip-файл, дожили», — истерично хохотнул внутренний голос.

— Нет, — он решил вернуться к устной речи — она давалась проще. — Наш вид и наше восприятие реальности отличаются от ваших, мы общаемся вербально, — помолчал, по крупицам собирая остатки решимости, и вдруг спросил: — За что тебя изгнали?

Обращение на «ты», как ни странно, выглядело более уместным. Но существу что-то не понравилось — оно переступило с лапы на лапу и застыло, напряженно выпрямив пушистый хвост:

«Откуда знания?»

Илья сжал руки в кулаки, собирая в единое целое все воспоминания о будущем и о светопреставлении, которые устроили инопланетяне — а закончив с «комплектом», попытался его куда-то направить.

Судя по вздрогнувшему от неожиданности существу, получилось.

В следующей его «реплике» слов не было — только чувство невероятного удивления. Затем все же что-то пробилось, лаконичное и безжалостное:

«Не такой».

И следом:

«Убьют, если найдут. И… найдут».

— Но мы-то в чем виноваты?! — голос то ли от холода, то ли от нервов сел, и пришлось кашлянуть, чтобы вернуть нормальный тембр.

Прилетел еще один «заархивированный» мыслеобраз. Разобрав его, Илья снова впал в ступор — так изящно сочетать жестокость и цивилизованность могла, наверное, только эта раса. И еще древние спартанцы. Убивать всех детенышей со слабыми телепатическими способностями — да как так можно?!

«Вы — рядом, но молчали. Я-поздний не понял и лишал жизни, — показалось, или за «словами» пряталось сожаление? — Теперь — понимание. Нужно другое укрытие».

Существо резко развернулось и прыгнуло обратно к кораблю. У самого люка обернулось и бросило:

«Твой akaingra будет жить», — то ли транслятор не вовремя заглючил, то ли это понятие было слишком многогранным, чтобы облечь его в одно слово человеческой речи.

— Мой кто? — переспросил опешивший Илья, который никак не мог понять и принять, что у него все получилось. Существо опять поставило уши торчком — видимо, это означало удивление, — и пояснило:

«Тот, кто рядом. Наставник», — привычное понятие по сравнению с первоначальной абракадаброй казалось… блеклым.

Пасть-рана на теле корабля разверзлась и вновь затянулась, поглотив существо. Абсолютно беззвучно — только очень тихо заскрипел снег, — он приподнялся над заснеженной поляной и пошел вверх, все ускоряясь.

Илья смотрел вслед, не моргая, пока глаза не начали болеть.

От деревьев к нему, начисто позабыв про лыжи и ежесекундно проваливаясь в сугробы, подбежал Майк. Вцепился в плечи, тряхнул:

— Нео, не отключайся! До чего вы договорились?

— Он… полетел искать другую планету, где можно спрятаться от своих. И вроде как не собирается возвращаться, — необходимость проговаривать все языком через рот неожиданно радовала. Транслятор опять казался удавкой на шее, и Илья поспешно нашарил кнопку деактивации. Потянул за ослабшую цепочку, рванул. То место, в которое воткнулась игла, теперь в тусклом свете утра поблескивающая красным, щипало.

— Осталось вернуться в город и не столкнуться с прошлой версией себя, — произнес он, убирая транслятор в карман куртки. Замерзшие губы почти не слушались.

— Не столкнешься, — отмахнулся Майк, отпуская его. Он сел прямо в снег — ноги не держали. — Положение суперпозиции исчезает, как только наиболее вероятные варианты будущего существенно изменяются, — глянул вниз и возмутился: — Ты чего это раскисать собрался? Подъем! Тебе еще Неверу отчитываться о своей пропаже.

Будто в подтверждение его слов, под курткой неожиданно громко пиликнул трекер. Нео негнущимися пальцами вытащил его, принял входящий вызов.

— Какого лешего, Илья? — раздался так хорошо ему знакомый низкий голос. — Договорились же, что ты меня после отчета подождешь.

Отчета? Точно, они же как раз в этот день докладывали Алисе про инцидент с Ужасом во тьме, как не без иронии окрестил эту тварь Невер…

С языка сорвался внезапный экспромт:

— А время летело. Ни много ни мало,
Зверюгу нагнали мы лишь у Байкала…

— Илья, с тобой точно все в порядке? Ты несешь какой-то бред, — он почти воочию увидел, как его напарник нахмурился.

— Ну, не все же только тебе стихи читать, — бесстрашно ухмыльнулся Нео. — Невер, я сейчас неподалеку от Улан-Удэ. И это просто чертовски длинная история… напрямую связанная с нашей работой.


Примечания:
(1) Ан-26, небольшой грузовой реактивный самолет. Может использоваться для переброски солдат числом до сорока трех.
(2) По моему хедканону, трекер мониторит показатели организма агента и в случае их падения до критического уровня посылает в штаб сигнал бедствия (в «Морском чудовище» сигнал с трекера Невера не прошел, так как связи не было).
(3) Предположим, что так называется не только «ручка» для стирания памяти, но и часть установки, при прохождении через которую агент оказывается в положении суперпозиции.
(4) В серии «Иммунный синдром» Спок телепатически почувствовал мгновенную гибель экипажа «Интрепида», состоявшего из двухсот его соотечественников.
__________
Перед первой встречей с монстром-который-не-монстр Невер говорит, что у него плохое предчувствие. Так вот, здесь зарыт хедканон о том, что во время охоты за морским чудовищем он немного приобщился к потустороннему (Закулисному) миру.
Как мне кажется, резкая смена глаз у зараженных с характерно-бирюзовых на обычные после смерти монстра — одна из немногих сюжетных дыр того фильма. Ведь прямым текстом было сказано, что человеческое зрительное восприятие мира монстру не подходит, поэтому он отращивает захваченным людям другие глаза с другими свойствами. Отсюда и хед — Невер ВИДИТ, что существо не мистической природы, но мозг эту информацию не может полноценно обработать.
__________
Пояснение насчет самого существа: в первый раз оно не поняло, что люди разумны, по причине их телепатической «немоты» (у каждой расы свои критерии цивилизованности), и именно поэтому сочло допустимой охоту ради собственного выживания.
И да, реверс на существо действует не так, как должен — происходит «перемотка» в пространстве, но не во времени. Поэтому оно после реверсирования помнило все, что с ним произошло за последние двадцать минут.

Вот так выглядит примерный концепт существа:

Вот так выглядит примерный концепт существа:

Да, я скрестила гепарда со змееволком из «Аватара». Нет, я ни о чем не жалею))
__________
P.S. Буду очень благодарна отзывам!

@темы: мои фики, Люди в черном

---

Тайна Медузы-3 — 3

Что было после

Автор: Fire Wing
Фандомы: Звездный путь (СтарТрек), Булычев Кир «Приключения Алисы»
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (1405 слов)
Герои: Леонард МакКой, Всеволод, Ким, Третий капитан, Джеймс Тиберий Кирк
Метки: AU, hurt / comfort, дружба, научная фантастика
Саммари: Второй капитан дергает уголком губ в безуспешной попытке улыбнуться, обменивается рукопожатием с Кирком: — Зачем пожаловали, капитан?
— Пришел приказ от командования как можно быстрее доставить пиратов на Блук. А пожаловали мы за нашим начемедом, — Кирк сжимает губы в тонкую линию.
— Третьему все еще необходима медицинская помощь, — снова закипает вышеупомянутый начмед, начисто игнорируя затруднения командира. — Иначе он до Фикса не доживет.
Примечания: Продолжение «Бегущих в подземелье», местами переплетенное с «Лицом к лицу».

*****
Доктор МакКой в который раз уже за последние несколько суток думает, что состояние Третьего капитана с медицинской точки зрения — трижды треклятый гордиев узел, многоголовая гидра; подлатаешь в одном месте, и тут же проявляются еще несколько серьезных проблем.

Он идет по коридорам знакомым уже маршрутом — к шлюзу, немного подышать свежим воздухом. Каждая операция отнимает очень много сил и у него, и у пациента — последний с момента клинической смерти так и не пришел в сознание.

Искусственное освещение еле заметно мигает — «Чайка», по словам Второго, сейчас тоже не в лучшем виде.

…Створки люка расходятся в стороны, и начмед с удивлением обнаруживает на поляне шаттл с «Энтерпрайз», а на трапе «Чайки» — капитана Кирка, внимательно смотрящего в небо, где кружит очередная птица Крок.

— Что-то случилось? — после произошедшего, кажется, он не удивится уже ничему.

— «Энтерпрайз» срочно отзывают на Блук, — объясняет капитан, поднимаясь на ноги. — Научный отдел уже свернул все исследования живой туманности, Элла Буран стартовала в космос. Только вас и ждем.

— Я Третьего оперировал, — МакКой скрещивает руки на груди и возмущается: — Черт, Джим, ты его вблизи вообще видел? Или хотя бы руки его. Там сплошная мешанина из костных отломков, которую за один раз прооперировать невозможно! Я уж думал, придется половину костей сращивать накоротко, потому что суставы пальцев раздроблены все до единого! Такого в клингонских тюрьмах, и то не увидишь! — его несет, но он даже не думает останавливаться.

— В клингонских тюрьмах и не такое увидишь, — в так и не закрывшемся люке возникает Второй. Дергает уголком губ в безуспешной попытке улыбнуться, обменивается рукопожатием с Кирком. — Зачем пожаловали, капитан?

— Пришел приказ от командования как можно быстрее доставить пиратов на Блук. А пожаловали мы за нашим начемедом, — Кирк сжимает губы в тонкую линию.

— Капитану Иильсу все еще необходима медицинская помощь, — снова закипает вышеупомянутый начмед, начисто игнорируя затруднения командира. — Иначе он до Фикса не доживет. Его ведь даже в стазис не положить — черта с два потом сердце запустится!

— До Блука и обратно на шестом варпе лететь восемь дней, так? — вмешивается Второй, перебивая поток докторского красноречия. — А мы раньше чем через неделю и не взлетим, у «Чайки» импульсные двигатели полностью в нерабочем состоянии.

Кирк ненадолго задумывается:

— Док, в таком случае я сообщу командованию, что вы остались здесь для исполнения своих прямых обязанностей. Вам требуются помощники?

— Только если кое-что из оборудования. Здешние приборы, кажется, застали еще начало нашей первой пятилетки*, — на остатках запала ворчит МакКой.

— У пиратов оборудование еще более древнее, — шутливо разводит руками Янсон.

* * *
МакКой выныривает из непрочной дремы рывком, в одно мгновение. Промаргивается в темноту, разгоняемую только светом экрана компьютерного терминала — перед тем, как задремать, он писал отчет, рассчитывая позднее отправить его на «Энтерпрайз». Бросает взгляд на жизненные показатели пациента в углу монитора и вдруг кристально ясно понимает, что проснулся от сдавленного крика со стороны биокровати.

— Свет на сорок процентов, — командует он в потолок, сощуривается, когда в медблоке светлеет, и поворачивается к сжавшемуся в комок Третьему капитану. У того ни кровинки в лице, зрачки полностью скрыли серую радужку глаз, пульс зашкаливает — индикатор на диагностической панели мигает как сумасшедший.

«Он гребаных четыре года проторчал в подземелье, где темно, как у негра в заднице. И сейчас проснулся в темноте. Естественно, у него память о пережитом впереди планеты всей будет!»

Янсон оторвет ему голову и будет совершенно прав. Но Третьего надо успокоить, — по возможности без дополнительного применения препаратов, — пока его инфаркт не хватил…

Он нажимает кнопку интеркома:

— Капитан Янсон? Вы мне нужны. Зайдите в медблок.

— Что-то с Норном? — в голосе Второго только тревога и ни капли сонливости. Будто и не ложился.

— Очнулся ваш Норн, — сообщает МакКой — и уже на середине фразы слышит из интеркома удаляющийся топот.

Частота мигания датчика сердечных сокращений на периферии его зрения, кажется, немного снижается.

* * *
Впервые увидев Третьего не в состоянии клинической смерти, не под наркозом или его последствиями, а просто спящим, МакКой на целую минуту впадает в ступор. Разобраться в плотном клубке конечностей и понять, как их обладатель вообще умудрился так скрутиться, не представляется возможным — но он честно пытается. Как пытается понять и то, почему Третий спит в позе, которую с любой точки зрения не выходит назвать удобной. Даже вспоминает строение скелета фиксианцев, пусть это делу и не помогает — и наконец переводит взгляд на диагностическую панель, отмахнувшись от неожиданной загадки.

Единственный логичный ответ приходит ему на ум гораздо позднее.

Неудивительно, что в буквальном смысле вбитые в капитана Иильса рефлексы — по мере сил защищаться и прикрывать уязвимые места, — продолжают проявляться. Даже во сне.

Свет в медблоке МакКой больше не выключает.

Но Третий все равно из раза в раз просыпается от собственного крика — и в такие моменты начмед готов молиться на фиксианское шестое чувство, быстрее всех остальных сообщающее своему обладателю о нахождении в безопасности.

* * *
Второй капитан является в медблок внезапным утром — на Медузе-3 смена дня и ночи всегда внезапна. Входит, едва не чеканя шаг и совершенно точно не подволакивая ногу. Хотя МакКой часов шесть назад видел краем глаза, как после вылазки в подземелье — видать, решил проверить, не остались ли там еще пленные, — Второй отчаянно хромал; явно навернулся на одной из многочисленных каменных лестниц.

Третий на биокровати молчит и даже почти не улыбается, но при виде Янсона начинает лучиться счастьем так отчетливо, что начмед невольно удивляется гибкости фиксианской психики.

Украдкой включенный и направленный на Второго медсканер не показывает ни намека на ушиб, вывих или нечто в этом роде, и удивление МакКоя только возрастает.

Когда Второй уходит, начмед в который раз перенастраивает медсканер обратно на параметры фиксианца. Третий уже не собирается ежеминутно дать остановку сердца, но за ним все еще нужен глаз да глаз…

При виде результатов сканирования начмеду остается только ошалело моргать. Картина почти та же, что и в прошлый раз… почти. Только на ноге неизвестно откуда появился ушиб, уже наполовину заживший — все-таки фиксианская регенерация в разы быстрее человеческой.

Еще одна новоявленная головоломка складывается с почти слышимым щелчком.

— Капитан Иильс… — начинает МакКой опасным тоном.

— Доктор, — Третий поднимает на него глаза, в которых еле-еле виден сиреневый оттенок, — я еще не вполне… контролирую себя**. Приношу извинения.

* * *
— Леонард, тут для вас сообщение с «Энтерпрайз», — подошедший Первый протягивает МакКою инфоноситель. — Кажется, мы от общества друг друга не избавимся еще долго.

— Это почему? — в истинно Споковской манере заламывает бровь МакКой, вставляя пластиковый квадратик в компьютер, вчитывается в расшифрованный текст — и узнает, что сразу после отлета с Блука «Энтерпрайз» экстренно отправили патрулировать границу клингонского пространства.

— Просто замечательно! — всплескивает руками начмед. — Теперь ищи-свищи их по всей галактике по милости адмиралов…

— Мы почти закончили с ремонтом, — Первый чуть хмурится, что-то прикидывая в голове. — Можем подбросить вас до Солнечной системы. Все лучше, чем этот медвежий угол.

— Почти закончили? — иронично фыркает невесть откуда возникший Второй — такое чувство, что он умеет мгновенно перемещаться в пределах своего корабля. — Ты уверен, что мы устранили хотя бы половину проблем?

— Ладно, мы почти закончили с ремонтом импульсных двигателей, — закатывает глаза Первый. МакКой усмехается, слишком хорошо узнавая стиль дружеской пикировки.

* * *
Доктор МакКой готов поклясться, что чем они дальше от Медузы-3, тем чаще в медблоке раздается вой и плач тоскующих по штурвалу рук, в случае Третьего капитана — всех шести.

Похоже, нежелание досидеть на одном месте хотя бы до конца лечения присуще всем капитанам. Даже если они другой расы. Даже если они не на своем корабле.

Хотя последнее утверждение в случае Трех капитанов весьма спорно. Достаточно вспомнить хотя бы скорость, с которой Янсон и Буран прямо в полете приводят корабль в некий возможный без докового ремонта порядок.

* * *
— Доброе утро, док! Мы за Норном, — практически хором сообщают возникшие у дверей капитаны. МакКой зевает в столешницу — затекшая шея отзывается болью на каждое движение. «Я когда-нибудь высплюсь нормально и в горизонтальном положении?»

— Ему противопоказаны нагрузки, — он поднимается на ноги и чуть морщится, потирая ноющий загривок. — Тем более такие, как вахта.

— Мостик для него сейчас — лучшее лекарство, поверьте моему опыту, — серьезнеет Второй.

«А на полноценную вахту мы его и не пустим», — читает МакКой по губам. Скрещивает руки на груди, готовясь стоять до последнего, но запоздало понимает, что это не медотсек «Энтерпрайз», и Третий не только слышит весь разговор, но и наблюдает за происходящим.

Вся решимость спорить куда-то бесследно исчезает.

— Черт с вами, — выдыхает начмед устало. — Только чтобы через два часа вернули мне пациента на процедуры в целости и сохранности.

Фиксианец, прежде чем друзья-капитаны в четыре руки практически выносят его из медблока, успевает послать МакКою благодарный взгляд светло-сиреневых глаз.

Начмед искренне надеется, что хотя бы в этот раз обойдется без неожиданностей — и что у Третьего хватит сознательности не «забирать» у Второго застарелые переломы четырехлетней давности.


Примечания:
*Хедканоню на то, что один сезон ТОСа соответствует одной пятилетней миссии. Что вы мне сделаете, я в другом городе.
**Фиксианцы в этом АУ имеют общие корни с расой эмпатов из серии 3.12 и способны «забирать» у других живых существ травмы, «проецируя» их на себя.

@темы: СтарТрек, мои фики, Алисиана, тайна Медузы-3

---

И не опять, а снова о том, что могло происходить между третьим и пятым фильмами

Часть корабля, часть команды

Автор: Fire Wing
Фандом: Пираты Карибского моря
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (430 слов)
Герои: Уильям Тернер, Прихлоп Билл Тернер, капитан Джек Воробей, Маккус
Метки: AU, бессмертие, мистика
Саммари: — Корабль — это не просто киль, палуба, паруса… — кажется даже, что с началом своей вдохновенной речи Джек Воробей немного трезвеет. — Да, без них нельзя, но корабль — это свобода. И несвобода одновременно. Корабль… — он замолкает на несколько секунд, подбирая ускользающие слова, и это единственное, что выдает количество выпитого им рома. — Корабль — это самая ревнивая на свете жена, смекаешь?
Примечания: Пересмотрела все пять фильмов на свою голову. И понеслось))

*****
— Корабль — это не просто киль, палуба, паруса… — кажется даже, что с началом своей вдохновенной речи Джек Воробей немного трезвеет. — Да, без них нельзя, но корабль — это свобода. И несвобода одновременно. Корабль… — он замолкает на несколько секунд, подбирая ускользающие слова, и это единственное, что выдает количество выпитого им рома. — Корабль — это самая ревнивая на свете жена, смекаешь?

Элизабет слишком пьяна и несведуща в морских делах, чтобы «смекать».

* * *
— Этого не могло произойти, просто не могло, — бормочет Уильям Тернер, меряя шагами палубу «Голландца». Разломанные и сросшиеся обратно ребра простреливает болью от каждого вздоха — команда не церемонилась, вырезая новоявленному капитану сердце.

— Могло, — коротко роняет Билл Прихлоп, отнимает ладонь от темно-зеленого планширя и продолжает уже пространнее: — Корабль твое сердце прибрал. Теперь он не верит никому. В том числе и капитану.

Предмет спора между ними — не тронутый ржавчиной кованый сундук с откинутой крышкой, — зияет пустотой.

* * *
Выходя на берег, вместо приветствия Уилл бросает жене — голос полнится горечью:

— Я не могу отдать тебе даже свое сердце. Прости меня.

Солнце клонится к горизонту. Море за их спинами требовательно рокочет, набегающими волнами отмеряя оставшееся до разлуки время.

* * *
Он ненавидит «Голландец» всей душой, от киля до клотика. Вечность — понятие эфемерное, и десять лет, что тянутся невыносимо медленно, страшат куда больше.

— Будь ты проклят, — в бессильной злости шепчет Уилл и с размаху опускает кулак на клавиши органа. Инструмент отзывается громовой какофонией, заставляя отпрянуть; с переборки со стуком падает насмерть перепуганный рак-отшельник.

* * *
Прихлоп бесконечно терпелив и бесконечно старателен — у них обоих впереди вечность. Рука об руку со временем он примиряет сына с неизбежным и учит слушать «Голландца».

«Часть корабля, часть команды» — не просто слова, а оживший, очистившийся и воспрянувший после смерти Джонса «Голландец» готов показать все, на что он способен.

* * *
— Капитан!.. — доносится с палубы бас кого-то из команды, почти заглушаемый грохотом волн. — Паруса не выдержат!..

— Выдержат! — с отчаянной веселостью, самому непонятной, кричит Уилл. Мокрое дерево непослушного штурвала выскальзывает из-под ладоней, беснующийся шквал раздает оплеухи направо и налево. На палубу обрушивается очередная волна, — кажется, кого-то из матросов смывает за борт, — и нос корабля зарывается в склон следующей. Контроль над курсом теряется всего на несколько секунд, но и этого хватает, чтобы корабль поставило лагом к волне…

Сражение со штормом совершенно очевидно проиграно, и под хоровой выкрик «На днооо!!» морская вода поглощает «Голландец» куда более милосердно, чем могла бы.

— Опять не справились, ротозеи! — цыкает зубом старпом, ненавязчиво причисляя к таковым и капитана. — Эй, там, подберите Уэсли на борт.

Цепляться за штурвал изо всех сил больше не требуется, но Уилл убирает руки лишь спустя несколько мгновений. Натянутые течением шкоты покачиваются в предвкушении.

«Однажды мы справимся», — и он не уверен, что эта мысль — только его.

@темы: мои фики, Пираты Карибского моря

---

Как выглядело начало VII акта со стороны

Треклятый бессмертный мальчишка

Автор: Fire Wing
Фандом: Shadow Fight 2
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (425 слов)
Герои: ОМП, Тень, Кали
Метки: бессмертие, научное фэнтези, повседневность, разговоры, холодное оружие
Саммари: Последние несколько отрезков времени Кве’Арр, главный оружейник Убежища, с интересом наблюдает за их новым гостем — и не может не признать, что Тень, это ходячее воплощение чистейшей тьмы, определенно заслуживает внимания.
Примечания: Часть диалогов взята из канона.

*****
Последние несколько отрезков времени Кве’Арр, главный оружейник Убежища, с интересом наблюдает за их новым гостем — и не может не признать, что Тень, это ходячее воплощение чистейшей тьмы, — возможно, в привычном понимании он бессмертен, но теория требует проверки, — определенно заслуживает внимания. Он не знает о здешнем мире ровным счетом ничего, но стремительно учится и обнаружил уже несколько его, Кве’Арра, «жучков», хоть и до сих пор не понял их назначения…

* * *
— Твое оружие несовершенно, — голос Кали, очевидно, вырывает Тень из размышлений, в которые он ушел за наточкой катаны. — Как и броня.

Воин в полусознательном жесте досады проводит ладонью по исцарапанным доспехам. Кали права — броня его родного мира, каким бы он ни был, совершенно не помогает против клинков здешних обитателей.

— У тебя есть альтернатива? — он пальцем пробует остроту катаны. Черная кожа поблескивает от выступившей на ней черной же крови.

— Идем, я отведу тебя к нашему оружейнику! — загорается идеей Кали. — Деньги есть?

Тень молча протягивает новой знакомой несколько серебряных монет*. Та делает большие глаза:

— Это и есть твои деньги? Какие смешные! Но их у нас не примут. Держи, — и ему в ладонь высыпают горсть черно-зеленых квадратиков. Кве’Арр чуть слышно хмыкает — щедрость Кали давно уже стала в Убежище притчей.

— Благодарю, — Тень осторожно убирает местную валюту в мешочек.

* * *
— Что это? — шипастый шлем, который Тень вертит в руках, даже на взгляд оружейника выглядит слегка пугающе и подозрительно напоминает орудие пытки — отличительная особенность «инфернального» типа.

Кали откладывает обратно на прилавок две пары ножей, которые продаются в комплекте — они рассчитаны на мейранцев с их четырьмя руками:

— Шлем, класс «инферно». Не самая лучшая защита… — она щелкает ногтем по медного цвета сплаву, будто что-то проверяя. — Но для вылазок на Фабрику сойдет. Только не забывай менять фильтры.

Кве’Арр на какой-то малый промежуток времени ощущает гордость за свою ученицу. Сходу распознать тип оружия или брони среди множества модификаций — та еще задача…

— Что такое фильтры и для чего они? — недоумевает воин.

— Вот не знала, что ты такой дремучий!.. — изумленно восклицает Кали. Оружейник прячет усмешку в широкой ладони.

…Когда же через множество длинных здешних суток Тень снова приходит к нему, Кве’Арр уже неприкрыто смеется над ним. Воин отвечает убийственными взглядами исподлобья и глухим лающим кашлем — еще немного, и в очередном приступе выплюнет легкие, а пока только орошает брызгами полуночного цвета крови прилавок. Он не ошибся в сроке годности фильтров по незнанию, нет — так кашляют те, кто многие отрезки времени дышал ядовитыми, проедающими легкие испарениями на Фабрике.

Треклятый бессмертный мальчишка, верящий в свою неуязвимость. С такого, пожалуй, станется бросить вызов Титану и одолеть его…


Примечания:
*До начала XX века основной денежной единицей в Китае был серебряный лян (таэль).

@темы: мои фики, Shadow Fight 2

---

Инопланетно-студенческие будни

Озарение

Автор: Fire Wing
Фандом: Звездный путь (СтарТрек)
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: драббл (580 слов)
Герои: Рэй, Цварт
Метки: другие планеты, инопланетяне, крылатые, научная фантастика, ОМП, повседневность, постканон, студенты, учебные заведения
Саммари: Эпизод из жизни студентов Института Космоса.
Примечания: Курсивом выделены фразы на стандарте.
Действие фика происходит на первом курсе.
P.S. Возможно, этот драббл впоследствии станет составляющей цикла зарисовок про будни в ИК)

*****
— Цва-арт, — сквозь зевок тянет Рэй, — есть идеи?

И замолкает, глядя куда-то в одну точку. Спать хочется отчаянно — сорокасемичасовые «сутки» Кастрии с непривычки кажутся слишком длинными.

Груда взъерошенных перьев на соседней жерди шевелится:

— Ты про что? — Цварт поднимает голову от падда.

— Да про задачу к завтрашней астронавигации. Считаю, считаю, а корабль все в черную дыру улетает… — Рэй от души потягивается крыльями и вновь зевает. Стремление идти до конца убывает прямо-таки экспоненциально.

За окнами, над тяжелой грудой облаков, предвещающей бурю, издевательски цветет вечный рассвет. Ровно завывает ветер.

— Ну… я не стал ее делать, — бесхитростно признается Цварт.

— …И вряд ли у нас в группе найдутся еще герои, помимо Карва и меня, которые стали, — хмыкает Рэй. Мрачно изучает взглядом строчки расчетов на собственном падде, машинально вычесывая когтями перья на запястье. Одно, обломившись у стержня, медленно планирует на экран, и продолживший писать Рэй раздраженно смахивает его в сторону.

Цварт некоторое время задумчиво-внимательно наблюдает за скользящим вниз опахалом и наконец выносит вердикт:

— Я спать. И тебе советую.

— Разумно, — Рэй издает усталый смешок. — Но я все же попробую дорешать… это. При условии, что оно вообще имеет решение. Герои не пашут как проклятые, герои пашут как дважды проклятые, вот что! — и только договорив, он осознает, что по привычке перешел на стандарт.

— Ничего не понял, — разводит крыльями Цварт.

— И не надо, — отмахивается Рэй уже чисто машинально. — Слушай, а если от этой штуковины производную взять?..

Цварт предпринимает театрально-поспешное отступление в сторону спальной зоны, спорхнув с жерди.

О стекло шумно разбивается первая плеть дождя.

* * *
— Гори оно все синим пламенем, — чуть слышно шипит Рэй, откладывая в сторону стилус.

Экран почти разряженного падда мигает под рукой. В сон клонит теперь уже нестерпимо, но застрявший на границе реальности разум подстегивает тело выполнить привычное действие — открыть окно, подышать немного свежим воздухом, чтобы хоть ненадолго вернуть ясность мышлению…

Наличие и предназначение усиленной рамы он как-то упускает из виду.

Воздух пополам с потоками воды врывается в комнату разъяренным зверем, прижимая Рэя к стене, словно распятого; оставленный на столе падд отправляется в полет с высоты нескольких метров; Цварта, во сне расправившего крыло, за него, как за парус, переворачивает на спину. Входная дверь многообещающе трещит, и до Рэя запоздало доходит, что она не выдержит такого перепада давлений.

— С ума сошел?! — он едва слышит Цварта за ревом взбесившейся стихии. А тот уже странным финтом взвивается из нижней части комнаты, чтобы в следующий миг мертвой хваткой вцепиться в раму, изо всех сил толкая ее от себя…

Резко становится очень тихо, хотя вой ветра снаружи никуда не девается. На негнущихся крыльях оба кастрианца кое-как спускаются вниз — да так и остаются там, где сели, пытаясь унять бешеное сердцебиение и встопорщив насквозь мокрые перья.

— Ну вот как ты мог? — на остатках запала выговаривает сожителю Цварт. — Помнишь же, что эта часть здания всегда на наветренной стороне?

— Недосып творит чудеса, — криво, краешком рта усмехается Рэй, оценивая состояние падда — похоже, он упал плашмя, и только поэтому обошлось без повреждений.

Сна у обоих — ни в одном глазу, мысль работает кристально чисто…

— А если то уравнение решать не аналитически?! — вскидывается Рэй, шаря вокруг в поисках стилуса — и, не найдя, пишет на экране прямо пальцем. Легко и стремительно под рукой возникают новые и новые формулы, где-то в углу условного электронного листа воцаряется эскиз графика. За аляповато-монструозной формулой для искомой величины приходится лезть в более ранние черновики…

Еще минут через пять Цварт, снова перебравшийся на лежанку, с философским смирением накрывает голову крылом, пока Рэй, наконец-то решив задачу, в порыве незамутненной радости отплясывает по комнате что-то невообразимо дикарское, цокая выпущенными когтями.

В окне, умытый прошедшей грозой, все так же раскрашивает небо рассвет.

@темы: СтарТрек, мои фики, кастрианские истории

---

И снова самолетное

Неевклидова геометрия

Автор: Fire Wing
Фандом: Экипаж (2016)
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: драббл (545 слов)
Герои: Леонид Зинченко, Алексей Гущин
Метки: живые машины, сновидения, фантастика
Саммари: Ситуация была до неприличия похожа на ту, в которую они попали две недели назад. Опять — аэропорт, — на сей раз для разнообразия Гумрак, — разошедшаяся нелетная погода, отмененные рейсы и рукотворный «Тетрис» в виде экипажей и пассажиров, который руководству требовалось собрать с наименьшими потерями. Опять — шум и гам чистой зоны, гроза за окнами и тщетные попытки бороться со сном.
Примечания: Продолжение драббла "Сон о транспорте" (тема номер 27) из сборника.
Источником вдохновения послужило вот это.
К тексту есть милейшая иллюстрация от Aru Kotsuno.

*****
Ситуация была до неприличия похожа на ту, в которую они попали две недели назад. Опять — аэропорт, — на сей раз для разнообразия Гумрак*, — разошедшаяся нелетная погода, отмененные рейсы и рукотворный «Тетрис» в виде экипажей и пассажиров, который руководству требовалось собрать с наименьшими потерями. Опять — шум и гам чистой зоны, гроза за окнами и тщетные попытки бороться со сном.

И само сновидение было слишком похоже на то, двухнедельной давности. Аэропорт, рутина, снующие туда-сюда пилоты и бортпроводники, заполняющий документацию Гущин… и единственным мазком сюрреализма в привычной картине мира — крохотный Ту-204-СМ, разомлевший у него на ботинке. Тот самый, который тогда все никак не желал отставать от Гущина, только пропорциями уже куда больше похожий на «сто семнадцатый».

— Стажер, как это понимать? — Зинченко показал вниз. Гущин поднял голову от бумаг, глянул туда же:

— Да он опять со мной из дома увязался, — судя по его тону, подобное уже стало обыденностью.

КВС на секунду прикрыл глаза. Кажется, линия поведения «просто наблюдать за творящимся вокруг безумием, чтобы самому не свихнуться» снова становилась актуальной.

Он покосился в окно — снаружи медленно падал снег. Зима. Либо ноябрь или март. От двух до шести месяцев прошло. Что там в прошлый раз говорил Гущину его загадочный отец, птенец вырастает за два года?

Его размышления прервала выроненная кем-то ручка, неожиданно громко звякнувшая об пол. Никто из людей не отреагировал, — должно быть, уронивший как раз перебирал документацию и потому ничего не заметил, — зато отреагировал птенец. Он насторожился, как охотничий пес, поднял все плоскости, замер так секунды на две, после чего брякнулся на пол.

Зинченко, как завороженный, уставился на хорошо заметные царапины на ботинке стажера — словно от когтей. Которых у самолета по определению быть не должно. Невозможная картина.

Птенец подкатился к ручке, аккуратно объехав КВСа. «Точно, она же с металлическим корпусом», — запоздало осознал последний, вспомнив покушения только что вылупившихся птенцов на все хоть отдаленно металлическое.

А самолетик тем временем невозмутимо раззявил… пасть? люк?, словно какой-нибудь «Руслан»… и ручка стала примерно на четверть короче. Края «укуса» были срезаны начисто и очень гладко. Торчал почему-то не тронутый стержень…

На высоких тонах заверещав двигателями, птенец вроде бы двинулся обратно к Гущину, собиравшему бумаги в стопку, но на полпути передумал и припарковался у ноги Зинченко.

— Что ты такое? — одними губами прошептал КВС. Убирать ногу почему-то не хотелось — и совершенно точно не из опасения. На подкорке скреблось неясно откуда взявшееся чувство защищенности родом из детства — такое, когда ощущаешь за спиной кого-то гораздо более сильного…

— Идемте, Леонид Саввич! — не к ночи помянутый стажер подхватил птенца с пола свободной рукой. Тот чуть подался вперед, словно ласкаясь к ладони. Гущин усмехнулся — и повторил почему-то незнакомым голосом:

— Идемте!

…Снаружи грохнуло так, словно у какого-то самолета разом подломились все стойки шасси. Зинченко распахнул глаза, осознавая себя сидящим на жестком металлическом стуле в крайне неудобной позе. За окнами продолжало лить как из ведра, слева маячил заспанный стажер, поминутно клюющий носом.

В нескольких метрах от них препиралась весьма раздраженная чем-то семья — был слышен бас отца семейства:

— Ни хрена от них не дождешься… идемте отсюда, говорю!

«Тетрис не сложился», — машинально подумал Зинченко. Перспектива провести остаток ночи все на тех же стульях продолжала стоять перед его экипажем в полный рост.

Ни намека на птенца-«тушку» возле Гущина не было, и КВС позволил себе короткий облегченный выдох, тут же устыдившись собственного поступка.

Черт его знает, что вытворяет уставшее сознание…


Примечания:
*Основной и на данный момент единственный аэропорт Волгограда.

@темы: мои фики, Экипаж, металлические птицы

---

Немного о полетах

Нырнуть в небо

Автор: Fire Wing
Фандом: Звездный путь (СтарТрек)
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: драббл (575 слов)
Герои: Аора, Криа
Метки: другие планеты, дружба, инопланетяне, крылатые, ОЖП, постканон, фантастика
Саммари: — Это точно хорошая идеяааа?! — на предплечье Криа сжимаются совершенно точно не хрустальные пальцы. В лицо со свистом ударяет, перекрывая дыхание, порыв ветра. Инстинктивно Криа открывает спинные щели — излишки воздуха из переполненных легких устремляются наружу; Аора панически закрывается локтем.
Примечания: Захотелось автору как-то перед Новым годом написать что-нибудь светлое и беззаботное. Вышло… то, что вышло.

*****
— Ужас, — чистосердечно признается Аора, выросшая в отдаленной колонии и до сего цикла никогда не бывавшая на Кастрии, своей фактической прародине. За панорамным окном космопорта ветер пригибает к земле невысокие кусты. — Как вы тут вообще выживаете?

— Не только выживаем, но и живем! — жизнерадостно скалится Криа, таща подругу на выход. Вслед им, кажется, понимающе усмехается кто-то из сотрудников космопорта. — Сумку советую примотать к себе как следует, тихо-мирно утащить ее за ремешок не получится! И куртку сними, с нашими-то ветрами без «длинного вдоха» никуда!

Тонкая, звонкая Аора — тронь, и осыплется, — округляет глаза в не до конца притворном ужасе, засовывая куртку из серебристой термоткани в сумку. Прозрачные двери расходятся в стороны, выпуская двух кастрианок на карниз, и…

— Это точно хорошая идеяааа?! — на предплечье Криа сжимаются совершенно точно не хрустальные пальцы. В лицо со свистом ударяет, перекрывая дыхание, порыв ветра. Инстинктивно Криа открывает спинные щели — излишки воздуха из переполненных легких устремляются наружу; Аора панически закрывается локтем.

— Летим! — смеется, сомкнув щели, Криа, и вскидывает крылья. Ветер ударяет и в них, выгибая перья и пытаясь выломать тренированные суставы; подъемная сила тянет ее вверх и вперед, за край.

Опора под ногами исчезает, и вокруг остается только ревущий воздух.

Аора вслед за ней неуклюже сваливается с карниза, не готовая к полету, барахтается в потоке, бестолково выворачивая острые крылья — только характерная для «морских» анатомия и удерживает ее в воздухе.

Выполнив разворот вокруг кончика крыла, Криа занимает позицию впереди подруги, помогая ей сориентироваться в пространстве, и жестом приказывает набрать высоту — кричать, смыкая щели, нет смысла.

На верхотуре ветер только сильнее, но зато там куда меньше шанс случайно столкнуться с каким-нибудь летательным аппаратом или сородичем.

По широкой спирали они поднимаются за первый слой облаков, освещенный косыми лучами Саара — здесь, неподалеку от терминатора, царит вечное утро, как сказали бы выходцы с других планет вроде Аоры…

Вывернув шею, Криа бросает быстрый взгляд на подругу — она уже вполне уверенно держится в потоке воздуха, раскинув крылья во всю их длину, и в ее темных глазах виднеется что-то шалое, чего не было еще на карнизе.

На какую-то долю секунды Криа предчувствует авантюру — и не ошибается; Аора внезапно складывает крылья — и падает-падает-падает. Вниз. Сквозь облачный слой. Навстречу восходящему потоку, который при неумелом торможении способен вывихнуть крылья так, что останется только рухнуть.

— Куда?! — запоздало орет она во всю мощь легких — и ныряет в пике.

Кастрия потому и прекрасна, что не прощает ошибок.

Аора смотрит с удивленным спокойствием и не пытается высвободиться, когда подруга хватает ее за запястья — безграничное, непонятное доверие…

— Не вздумай поступать как привыкла, — частит на непрерывном вдохе Криа, захлебываясь набегающим воздухом — Аора ведь, как ни крути, не без неба росла, сейчас она попытается затормозить как в статичной атмосфере, чего делать ни в коем случае нельзя, — я отцеплюсь, и ты раскроешь крылья точно так же, как я, и никак иначе…

Мгновение назад такой податливый и готовый поддержать воздух кажется дюраниевой стеной, чем-то ужасно вязким, через что она прорывается, тормозя распахнутыми под углом крыльями, прорывается, пока не «зависает» в восходящем потоке практически на одной высоте.

Рядом, в каких-то пяти метрах справа и внизу, неподвижным в ее системе отсчета планером замирает малость потрепанная Аора. Крылья вроде целы… Собственные нещадно болят.

— Рехнулась? — раздраженно спрашивает Криа. — Кто бы после таких трюков твои маховые перья по всему Лаарциту собирал?

Поднявшая голову Аора, смутившись, характерным жестом прячет посиневшие ладони, но то непонятное, шалое-эйфорийное, даже и не думает исчезать из ее взгляда.

Приземлившись в спутанную, нервущуюся траву и раздраженно вытаскивая из нее ноги, Криа думает, что перерыв в учебе — продолжительностью всего-то в четверть цикла, — по субъективному времени будет очень длинным.

@темы: СтарТрек, мои фики, кастрианские истории

---

Самолетное

Нулевая высота

Автор: Fire Wing
Фандом: ориджинал
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (830 слов)
Герои: самолеты, хорошие и разные
Метки: авиация, живые машины, фантастика
Саммари: — Нам необходима как можно более подробная информация о нем, — палец утыкается в экран с трехмерным изображением самолета. Сверхзвуковой, пассажирский — таких было создано совсем немного. — Вы проведете его инициацию.
Примечания: Присутствует хуманизация, которая вовсе не хуманизация.
P.S. Работа не имеет отношения к концепту aliana/iliana.
P.P.S. Две части одного кустарного концепта-иллюстрации: номер раз, номер два. Незнание анатомии и неумение рисовать одежду тогда были не в силах меня остановить))
Благодарность: Работа посвящается прекрасному сообществу, публикации которого и послужили источником моего вдохновения.

*****
— Нам необходима как можно более подробная информация о нем, — палец утыкается в экран с трехмерным изображением самолета. Сверхзвуковой, пассажирский — таких было создано совсем немного. — Вы проведете его инициацию. Координаты здесь.

На чип-носитель, чтобы напрямую считать данные, ложится еще одна рука — длинная, с тонкими изящными пальцами, в ярком искусственном свете отливающая металлом.

— Принято. Разрешите выбрать помощников?

— Разрешаю. Но не более двух — аэродром на этих координатах довольно маленький.

— Принято.

По-уставному чеканя шаг, высокая фигура покидает кабинет, и оба находящихся в нем человека выдыхают с облегчением.

Ученые в свое время долго трудились над тем, чтобы аватары — материальные голограммы живых существ, управляемые на расстоянии, — одновременно напоминали и не напоминали людей, но не вызывали эффект «зловещей долины»… и все равно чего-то не учли. Возможно, дело было просто в несогласии второй стороны и в мелких поправках, которые они рано или поздно вносили в свои аватары.

Механоиды, как их назвали, были могучей силой, и оставалось неясным, почему они до сих пор подчиняются людям.

За стенами взрыкивают двигатели. Аватары хороши тем, что им не требуется время на подготовку — только на то, чтобы добраться до себя-настоящих.

* * *
Три военных самолета на гражданском аэродроме ожидаемо производят фурор, поэтому приготовления производятся в максимально быстром темпе: припарковаться на дальней стоянке, попросить о дозаправке, «перекинуть» часть сознания в аватар, взять необходимое оборудование — и на крейсерской скорости втроем выдвинуться в сторону авиационного музея.

— Зачем? — лаконично спрашивает на ходу Су-57 направленным радиоимпульсом — на слышимых частотах аватары общаются только с людьми.

— Им нужна информация — вероятно, хотят вернуться к проекту Ту-144, — не разжимая губ, ответствует Ту-160.

— Но это же совершенно нерентабельно! — Су-34 в их странной слаженной-слетанной тройке многословнее всех. — В прошлый раз проект отчасти поэтому и прикрыли!

Ту-160 очень по-человечески пожимает плечами, отчего жесткий «китель»* немного топорщится:

— Это не наше дело.

«Быть может, — с неожиданной горечью думает он, — люди вложили в нас слишком большую частицу себя».

Одной из наиболее примечательных черт инициированных механоидов было и оставалось поистине неутолимое любопытство.

* * *
— …С вероятностью около девяноста процентов инициация невозможна, — мрачно-скептически сообщает Су-57, едва взглянув на самолет на постаменте.

Ту-160 тоже сканирует его взглядом широко расставленных глаз и соглашается. Но оборудование разворачивает — приказ есть приказ.

— Ну, здравствуй, — задорно здоровается Су-34, хлопая рукой по длинной стойке шасси еще не начавшего «оживать» самолета. Раздается характерный звук удара металла о металл, длиннопалая ладонь неподвижно замирает, и «Сушка» поджимает губы, становясь комично похожим на «старшего брата»: — Небо, да он почти совсем мертвый. Как будто в гибернацию ушел. Тут не десять процентов на успех, тут еще меньше.

— Неудивительно, — присесть из-за жесткого длинного «плаща» — отличительной черты всех сверхзвуковых, — не представляется возможным, и Ту-160 привычно нагибается над генератором. В сознании копится злость, обостряя все чувства. — Он стоит тут много лет с почти полностью снятой аппаратурой.

В переводе на человеческие понятия — слепой, глухой и немой одновременно.

Им троим доводилось инициировать списанные самолеты. Но еще никогда — раритеты из музеев.

* * *
— Гляди-ка, — беззлобно усмехается Су-34, рассматривая медленно проявляющуюся голограмму, — он на тебя похож, не отличить.

— Ложно, — обрубает Ту-160, напряженно считывая показатели всей системы — на их глазах свершается весьма маловероятное событие, и малейшая ошибка может привести к локальной катастрофе. Су-57 стоит у него за плечом, положив руки на панель управления. — Он — гражданский.

Инициация завершается. Ту-144, отголосок ушедшей эпохи, фокусирует взгляд на трех аватарах — и замирает, закостеневает в одной позе, не решаясь сделать первый шаг.

Ту-160 застывает тоже, с ненормальным даже для самолета, каким-то ледяным спокойствием отмечая сходства и различия между ними.

У Ту-144, созданного силами не существующей ныне страны, и «аватар» под стать тем временам: ярко-красный флаг возле того места, где у людей сердце, множество лет уже неактуальная ливрея авиакомпании и совершенно седые волосы короткой жесткой прически — аналогичной. Но в острых чертах худого лица нет ни намека на старость, хотя обратное было более чем ожидаемо.

Он такой весь, от пяток до концов волос — скроен, составлен из острых углов; острые локти тонких рук, острые наплечники, даже концы «плаща», и те — по-особенному острые. Но «китель» не застегнут под горлом, а разлетается воротником — тоже острым; тонкие пальцы зримо подрагивают, а на всем облике аватара лежит отпечаток усталости и какой-то безнадежности.

У Ту-144 вид существа, давно забывшего, как это — летать.

В переводе на человеческий — забывшего самую очевидную и естественную вещь, какую только можно себе представить.

В эфир срывается маломощный набор сигналов, — три точки, три тире, три точки, — и именно это окончательно сбивает Ту-160 с курса. Отстраненность смывает, как снег с крыльев перед вылетом; он делает к платформе материализации шаг, второй, обхватывает руками жесткие плечи «младшего брата» и радирует прямо в лицо, дублируя сообщение и голосом тоже:

— Безопасность**. Твое сознание перемещено в управляемую проекцию.

Ту-144 молчит и даже не пытается сканировать пространство — только хватается за его руки, будто и впрямь ища опоры. Су-34 растерянно изрекает за себя и за Су-57:

— Внештатная ситуация.

В переводе на человеческий — «Я без понятия, что делать».

Ту-160 чуть более чем полностью согласен с обоими «Сушками». С такой ситуацией — или хотя бы с отдаленно похожей на нее, — они еще не сталкивались.


Примечания:
*Понятия, связанные с одеждой, написаны в кавычках, потому что для аватаров это все — условности.
**Радиоразговоры — не тот случай, где важна красота формулировок. К тому же у военных радио-лаконичность зачастую проявляется на уровне рефлекса.

@темы: мои фики, металлические птицы, Оридж

---

AU на каноничное AU

Вспыхнуть и сразу сгореть

Автор: Fire Wing
Фандом: Рувольти: эксперимент ценой жизни
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (750 слов)
Герои: Рувольти, Рувольт, Лаура, Субо, Альбо, ОМП, Изадат
Метки: artfic, AU, ангст, другие планеты, крылатые, преканон, путешествия, сражения, фантастика, частичный ООС, экшн
Саммари: У Руви шерсть тусклая, вечно взъерошенная, выпирают ребра, а в карих глазах и на хвосте ярость все чаще сменяется страхом. У Руви по шерсти в стороны от основного шрама змеятся тонкие, цвета солнца полоски-завитки, уже не меняющие цвет в темноте. И Руво знает: каждый раз, когда глаза подруги в преддверии опасности вспыхивают золотым, эта вязь растет, расширяется во все стороны.
Примечания: АУ на «параллель безумия», в котором неуловимые не могут нормально взаимодействовать с магнитным полем Земли, а при контакте с собственной чистой энергией (без перенаправления магнитным полем) у неула шерсть навсегда приобретает цвет «нутра».
«Длинный шрам Руви — признак начинающегося истощения» (с)
Части не связаны между собой ничем, кроме общего концепта.

Часть 1

*****
Руво уже осточертело, что окружающий мир, недружелюбный, а в чем-то и вовсе чудовищно неправильный, отвергает их. Все живое либо боится их, либо хочет убить; странное дружелюбное принятие от Дрейка и Санька — что за нелепое имя?.. — давно стерто из памяти, вытесненное бесконечным бегством неведомо от чего и попытками выжить.

Они бегут, плывут, летят, оставляя позади новые и новые земли, не рискуя долго задерживаться на одном месте. И с расстоянием ничего не меняется: их по-прежнему или боятся, или хотят убить. А сил, чтобы сопротивляться вторым или удирать от них, становится все меньше.

У Руви шерсть тусклая, вечно взъерошенная, выпирают ребра, а в карих глазах и на хвосте ярость все чаще сменяется страхом. У Руви по шерсти в стороны от основного шрама змеятся тонкие, цвета солнца полоски-завитки, уже не меняющие цвет в темноте*. И Руво знает: каждый раз, когда глаза подруги в преддверии опасности вспыхивают золотым, эта вязь растет, расширяется во все стороны.

Руво не задает вопросов — у него самого на некогда белоснежной шкуре день ото дня расцветает ярко-зеленый узор. Какое-то потаенное, доставшееся от предков чутье говорит ему, что так не должно быть, что мир должен делиться с ними энергией; но этого не происходит, и каждый электрический разряд, каждый выброс внутренней энергии отпечатывается на их телах необратимыми кружевами цвета.

Руво почти разучился связно говорить, крылья и лапы едва держат его, хвост вечно темный от усталости, и все чаще он ловит себя на предательском желании лечь и никуда больше не двигаться.

— Мне страшно, — шепчет однажды Руви, стуча зубами от холода и беспомощно кутаясь в крылья — поредевшие шерсть и перья не хранят тепло. — Что будет там, впереди?

Темный океан на их пути беснуется под дождем и ветром, вздымается в воздух соленой пеной, жадно облизывает прибрежные скалы, грозя смахнуть с них двух хрупких, изможденных существ.

Руво молчит — то ли потому, что не знает ответа, то ли потому, что не может его произнести. Только притягивает подругу к себе, обнимая длинным крылом и пытаясь согреть.

Ближе к середине ночи начинается гроза: непроглядно черное небо озаряют вспышки молний, гром перекрывает свист ветра и грохот волн. Руво не может уснуть, а в груди растет-растет-растет болезненное нетерпение...

Кажется, он все-таки задремывает, но возвращается в реальность от движения Руви и ее крика:

— Полетели! Это наш шанс!

Взмах крыльев, росчерк выцветшего элерона — и Руво остается один, снедаемый уже не нетерпением, но дикой, первобытной паникой.

Кажется, устремляясь вверх, он кричит — на одном дыхании, без слов, видя, как белая-черная-опять белая фигурка подруги танцует-корчится посреди вспышек молний, и вместо того, чтобы исчезать, золотая вязь на ее теле расползается-расползается-расползается...

Грозовое электричество наполняет и его жилы, но ощущается не долгожданной подпиткой, а болью, как от множества иголок. И, спасаясь от этой боли, он делает отчаянный рывок...

И проваливается в пустоту, где нет ничего — ни света, ни тьмы, ни времени, ни верха или низа.

* * *

— Их нутро очень сильно истощено, состояние тяжелое. Не знаю, смогу ли я их вылечить, — Лаура убрала лапы и сокрушенно покачала головой.

— Постарайся, — не то приказал, не то попросил Вожак. — Это же русские белые...

— Белые они сейчас очень условно, — хмыкнул Альбо, тенью выступая из-за растительного занавеса вслед за Субо.

Еще раз взглянув на два бесчувственных тела, целительница устало вздохнула: Альбо был совершенно прав, полностью опаленная энергией нутра шерсть имела золотой цвет у одной и изумрудный — у другого.

Много лет назад с Земель Сантананим бесследно исчезли несколько тысяч неуловимых — все до единого русские белые.

Сейчас на Альмейз вернулись лишь двое их потомков. И они умирали.


Примечания:
*Русские белые на самом деле не белые, а кальдерловые: белые на свету и черные в темноте.

Часть 2

*****
Примечания:
Преканон времен войны Западного и Восточного кланов.

* * *

Сверхспособности рождают сверхамбиции.


— Именем Феррума клянусь, что буду защищать Западный клан до последней капли крови... — неслаженным хором проговаривают тщательно заученные слова молодые неуловимые. Все, как один — белоснежные, хотя им на роду писано быть угольно-черными*.

Но у ночных молний, что постоянно рискуют своими жизнями и летают в одном взмахе от смерти, вылупляются только такие, "цвета вспышки" дети.

— ...и да услышат боги мою клятву, — единым на всех выдохом.

* * *

— Выпустите свою энергию. Всю, что есть в вас. Когда вы восстановитесь, то станете сильнее.

Громыхают молнии ослепительного сине-белого цвета. Отпечатываясь на сетчатке, они кажутся черными.

По белой как снег шерсти расползаются угольно- и иссиня-черные пятна — одного цвета с нутром.

* * *

— Поверить не могу, что мы тоже такими были, — беззлобно усмехается кто-то из неуловимых постарше, глядя на робко озирающихся белых новичков.

Разница заметна невооруженным глазом — старшие так худы, что впору перепутать с огнебрызгами**; каждая тренировка требует бездны сил. Но бушующую, практически неукротимую энергию ставшего много мощнее нутра теперь надежно удерживает в повиновении стальная воля.

Шерсть же стала черным-черна — в темноте только яркие глаза и позволят осознать присутствие живого существа.

* * *

— Нападение! — прорезает ночную тишину вопль, обрывающийся задушенным кашлем. Но слишком поздно, защитники границ уже потревожены — и в небо одна за другой с характерным свистом ныряют темные тени.

Незаметные. Невидимые глазу. Практически невесомые. Тело каждого — тонкие прутья клетки из кожи и костей, в которой вместе с сердцем бьется чудовищная энергия.

Они слишком быстрые, чтобы можно было попасть простым залпом.

Но слишком уязвимые даже для одного попадания — малейшая броня утянет легкое тело ночной молнии к земле.

Взмах. Взмах-взмах-взмах. Все выше взмывает смертоносный хоровод, и ветер свистит по краям в разной мере изодранных перепонок — у некоторых крылья вовсе не должны бы поднимать в небо, но ведь поднимают.

Опасность уже не на земле — она тоже таится в объятом темнотой небе. Черная на черном. Бесшумная.

Жуткий холод растекается во все стороны, и облака в ответ ощетиниваются первыми молниями.

Ни один из них не повторит сейчас ошибок своей ранней юности, выплеснув всю силу разом. Никому не придется спасаться из битвы на еле слушающихся от усталости крыльях.

Направленный разряд озаряет угольно-черные перья, четыре крыла и распростертый хвост. Если до первой атаки сомнения еще оставались, то теперь их развеяло пылью.

Еще один глубокий выдох — в воздухе перед клювом мерловика возникают снежинки и иголочки инея.

Холод добирается до одной из ночных молний. Хрупкое тело на лету каменеет в одной позе, обрывая дыхание.

Утром ее найдут под стеной Третьей Крепости, скованную темным нетающим льдом.

В бок мерловика врезается "однерка". Холод ненадолго отступает, и это становится сигналом к началу общего нападения.

Шионохт жутко и страшно кричит от боли, заваливаясь вбок.

Множество взглядов встречаются в момент принятия решения.

Множество цепких лап подхватывают оглушенного противника, скользя по холодным перьям и обожженному хитину. Множество крыльев под треск молний поднимаются для синхронного взмаха.

С разламывающим небо грохотом клубок темных тел исчезает, обращаясь в ничто здесь, чтобы меньше чем через миг возникнуть над Лас-Вольтис. Над Ареной Тагомата.

Вторая половина отряда уходит на снижение — выяснять степень повреждения их укрытия и состояние часового.

* * *

— Юнцов к нему не пущу, — рыкает Изадат, замыкая на клетке мерловика магнитный контур. — Он слишком опасен.

Антарис, вожак отряда, только плечами пожимает, глядя на каметь снизу вверх. Не его дело, кто будет тренироваться на пойманных мерловиках.

— Разве что... ваших? — вдруг сменяет она гнев на милость и заговорщически подмигивает. — В конце концов, покажите мне еще хоть одного неула, который согласился бы на такой контракт. Ловить мерловика на самой границе вместо того, чтобы его убивать — это же надо, а!

Груда черных перьев за контуром вяло шевелится. Скребут по камню когти, складывается и расправляется роскошный хвост.

Антарис переводит взгляд на шионохта, приподнимает уголки губ в усмешке, и бесстрашной Изадат враз становится жутко от ледяной угрозы в его взгляде.

Едва ли любой из заключенных на Арене мерловиков долго продержится в поединке с этими ночными молниями.

Ведь счет каждого члена отряда к мерлам длиннее, чем крыло антолеозота***.


Примечания:
*Ночные молнии имеют преимущественно темные окрасы. Но у двух родителей, неоднократно стоявших на грани смерти, могут вылупиться светлые детеныши.
**Огнебрызги как вид склонны к худобе.
***Самый крупный вид мерловиков.

@темы: мои фики, РЭЦЖ

---

Иной взгляд на события канона

Белизна

Автор: Fire Wing
Фандом: Shadow Fight 2
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (565 слов)
Герои: Древний, Кали, Тень
Метки: драма, инопланетяне, согласование с каноном, эмпатия
Саммари: Покой Древнего из раза в раз осмеливается нарушать только Кали. Вот и в эту бесконечно длинную ночь, не пугаясь призраков Каменного леса, — привыкла уже, — она приводит к нему очередного разумного-якобы-способного-победить-Титана.
Примечания: Зарисовка с отсылками, начавшаяся с вопроса «В какой момент Древний устал наступать на грабли собственной веры в разумных?»
P.S. Диалоги почти полностью уворованы из канона.
P.P.S. Некоторые детали внешности Древнего не соответствуют канону. Оно само (с)

*****
Древний весь — белизна. Белоснежные волосы и кожа, глаза с выцветшей до кипенно-белого радужкой, — признак так и не излеченного психошока, — едва заметная серебристая вязь скорбных татуировок на родном языке своего мертвого мира. И единственным всплеском цвета — вытатуированная на лбу красная точка, будто незасыхающая кровь.

Белый во многих культурах — символ чистоты. Или траура. Его душу давно уже нельзя считать чистой, и за пронзительной белизной он прячет огромную боль, которая даже после «перегорания» эмпатии осталась с ним.

У Древнего не самая необычная по меркам местных обитателей внешность — относительно гуманоидная даже. Да только вместо самой нижней, третьей пары рук — искалеченные культи, которые он скрывает под плащом.

Древнего не застать в Убежище — он постоянно скрывается в Каменном лесу то ли от падальщиков, то ли от других выживших, то ли от себя самого. Лишь немногие рискуют входить в полную туманных образов долину с множеством каменных столбов, и бессчетные дни Древний проводит в желанном одиночестве.

Его покой из раза в раз осмеливается нарушать только Кали. Вот и в эту бесконечно длинную ночь, не пугаясь призраков Каменного леса, — привыкла уже, — она приводит к нему очередного разумного-якобы-способного-победить-Титана. Древний же отвергает гостя, даже не взглянув на него.

— Вам не узреть Титана, — он так и не выучил как следует местный язык и оттого изъясняется на посторонний взгляд довольно витиевато. — Немало героев являлось сразиться с ним. Недолог был их час — все они оказывались в своре его гончих псов, рвущих родные миры на куски; и пусты были глаза их. Раз за разом…

Раз за разом он ошибался, помогая пришельцам подобраться к Титану, чтобы сразить его. Ведь все его — и их — усилия были бесполезны.

Пережженные эмпатические каналы обжигает фантомной болью.

— Тень не такой. Он — особенный, ты не представляешь, через что ему пришлось пройти! — Кали, как всегда — натянутая струна, готовая порваться: острые углы плеч под броней, нервно подергивающийся хвост и звенящий от волнения голос. — Если ты поможешь нам, Титан падет!

Она говорила это уже десятки раз.

— Хватит! Не желаю ничего знать! — Древний вскидывает в протестующем жесте ладонь. Все его естество сейчас захлебывается в неслышимом, не отражающемся на бесстрастном лице плаче — ради всех богов всех миров, не надо больше боли, не надо страданий, я этого не вынесу!.. — Был лишь один «особенный» — но и он проиграл, как все остальные. Впрочем, преданье давно минувших дней…

Он наконец поворачивается к тому, кого Кали назвала Тенью, даже не пытаясь предугадать, какого разумного увидит — и по позвоночнику против воли прокатывается дрожь. Из белых беззрачковых глаз воина на него смотрит настоящая Тьма пополам с мрачной, нечеловеческой решимостью.

— Молю, забудь о битве с ним… — голос под этим тяжелым взглядом садится до шепота, слова приходится почти выталкивать из горла.

— Приди в себя! — возмущается Кали. — Он не остановится ни перед чем!

— Я доберусь до Титана, с твоей помощью или без нее, — низким хрипловатым голосом припечатывает Тень.

«И лучше бы не без нее», — повисает в воздухе невысказанное.

— Раз так, у меня нет выбора, кроме как самому стать у тебя на пути, — мучительно больно от одной мысли убить не в бою, убить не сошедшее с ума и подконтрольное Титану существо. Но Древний переступает через эту боль, стискивает в пальцах рукоять оружия, подмечая, как зримо напрягся его движению Тень. — Титан не получит еще одного могучего слугу в твоем лице.

Пластины меча со свистом рассекают воздух и коротко лязгают о лезвие выставленного в блоке ножа.

— С ума сошел?! — кричит Кали, но Древний уже не слышит, не желает ее слышать, полностью сосредоточившись на сражении. Полностью сосредоточившись на том, чтобы не пустить дальше.

@темы: мои фики, Shadow Fight 2

---

Mirror!AU

Свет мой, зеркальце

Автор: Fire Wing
Фандом: Звездный путь (СтарТрек)
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: мини (3865 слов)
Герои: Кир, mirror!Кир, Рэй, Рила, mirror!Рэй, mirror!Рила
Метки: AU, драма, другие планеты, инопланетяне, крылатые, научная фантастика, ОЖП, ОМП, параллельные миры, постканон, ненадежный рассказчик
Саммари: Важнее всего цепляться за реальность, когда все вокруг кажется иллюзией.
Примечания: Сиквел к многочисленным фикам и зарисовкам про Рэя, Кира и Рилу. Еще один кусочек мозаики.

*****
Примечания:
Немного о том, кто такая (вернее, что такое) Осень, можно прочесть в теме номер двадцать восемь.

* * *
Вся Омикрон-Эта, единственная планета в одноименной системе, кажется одним сплошным миражом. В ярко-синем небе переливается неослабевающее полярное сияние(1), — верхние слои атмосферы сильно ионизированы, — а окружающие горы постоянно скрыты низкими облаками, которые то и дело скатываются вниз, в безжизненные ущелья, сводя видимость к нулю.

Со всех доступных сторон оценив ситуацию, Кир приходит к неутешительному выводу — он не может быть уверен, что по пути к планете его не занесло в параллельный мир.

…Исследование пространственной аномалии, случайно обнаруженной им на самой границе системы, засекретили почти сразу же — только и известили, что он будет сотрудничать с «Ресерчером»(2). В один конец сообщение шло около цикла, и Кир успел собрать все возможные данные — а вот для их систематизации и построения теоретической модели мощности бортового компьютера уже не хватало. Оставалось ждать, слушать пустой эфир — Омикрон-Эта находилась в малоизученном квадранте, — и надеяться на ученых с «Ресерчера», которые должны были помочь в установлении контакта с «тем концом» аномалии.

Все планы порушил ионный шторм, загнавший его на планету и дестабилизировавший аномалию — она расползлась, как нефть по воде, потеряв всякий намек на четкие границы. Это было бы красиво, если смотреть со стороны, это было бы красиво даже в виде неполной цифровой модели — и это было то еще испытание для всех систем «Волны».

* * *
Не справившись с собой, Кир издает короткое шипение, почти тут же прикусывая язык, с которого рвутся самые разные нецензурные выражения.

Корабль поврежден, и сильно — под воздействием полей огромной напряженности перегорела половина электроники, а некоторые цепи невозможно будет восстановить до возвращения к цивилизации.

ИИ, как и система жизнеобеспечения, нещадно глючит, варп-ядро нестабильно — ремонтировать его своими силами бесполезно, придется весь путь хромать на импульсной тяге, являясь, по сути, легкой добычей.

В низину снаружи медленно-величественно сползает облако. Все тонет в белом мареве, иллюминаторы покрываются конденсатом.

В голову закрадываются привычные уже мысли о телепатическом вмешательстве. Первый способ проверки, работающий на простых иллюзиях — вонзить когти в ладони до боли, до капелек крови на застарелых ранках… боль — это хорошо, она помогает увериться в реальности происходящего…

Второй способ — тщательно, словно прокручивая запись задом наперед, вспомнить события последних дней. Обычная теперь для него практика. Кое-как выученные на роль флотских гончих вулканцы зачастую работают топорно, оставляя нестыковки, которые легко обнаружить.

Но интуиция молчит, а единственный провал в памяти за последние трое суток — короткая потеря сознания при посадке.

Постепенно наваливается усталость. Поспать бы, пока не начало отключать прямо на ходу… но времени нет.

* * *
Отчего-то не доверяя данным, собранным ранее с орбиты, Кир проводит сканирование окрестностей. Характеристики планеты не изменились: все та же стандартная информация о составе воздуха и скал с пометкой о полном отсутствии органики, все та же карта рельефа…

Но есть и кое-что новое: в ста двух километрах на север обнаруживается неопознанный космический корабль, конфигурация которого отсутствует в базе данных, и один кастрианский биосигнал поблизости.

Кир отправляет стандартный вызов типа «корабль — кораблю» и не получает ответа.

Сто километров по воздуху — для тренированного кастрианца все равно что легкая прогулка… а ремонт может немного подождать.

* * *
Первое и единственное пробное сканирование поверхности выявляет поблизости космолет.

— Осень, включить систему маскировки! — рявкает Кир, поспешно деактивируя сканеры. Нельзя допустить обнаружения — вне зависимости от того, с какой вероятностью это могут оказаться «не свои».

Следующие несколько часов — цедианцы когда-то давно умудрились привнести свои единицы измерения даже в Сопротивление, — он неистово работает, хотя руки дрожат от усталости все сильнее. Время утекает, как вода сквозь пальцы, а привычное чувство опасности отзывается покалыванием на коже под перьями.

Когда же «вторым зрением» он замечает кастрианский биосигнал, интуиция запоздало взвывает в голос: почувствованное слишком походит на отражение в зеркале.

Но биополя невозможно скопировать, их частоты немного различаются даже у однояйцевых близнецов… или это все же иллюзия, выстроенная настоящим мастером ментальных техник?

На рассуждения нет времени. Кир отправляет стандартный паек в один карман куртки, кислородную маску — кто знает, на какую высоту или в какие дебри придется забраться, — в другой, цепляет на руку тяжелый браслет дистанционной связи с ИИ корабля и выпрыгивает в услужливо открытый люк.

Ногу привычно и в то же время приятно оттягивают ножны, с которыми он уже много стандартных лет не расстается даже во сне.

* * *
Приземление выходит неудачным — обтянутая защитной пленкой нога соскальзывает по влажному красноватому камню, и Кир с размаху падает на хвост, словно едва научившийся летать птенец, ломая стержень одного из рулевых перьев. Пострадавшее перо приходится, шипя от боли, выдрать — чем летать так, проще будет потом вырастить новое.

Корабля на месте не оказывается. Трикодер тоже регистрирует на этих координатах пустоту, — не воздух, но вакуум, — хотя еще совсем недавно давал те же показания, что и сканеры «Волны».

Кир удивленно склоняет голову набок. Очевидно, это технология невидимости — та самая, которая дает осечку в атмосфере и давно уже считается ромуланской лишь по праву изобретения.

Он протягивает ладонь к границе «вакуума», словно надеясь, что от прикосновения маскировка спадет…

* * *
— Идентификация завершена, — от раздавшегося в наушнике искусственного голоса Кир, затаившийся среди скал, не подпрыгивает только чудом. Смотрит на экран браслета — так и есть, там отображается кратчайший маршрут от левого крыла корабля до шлюза. Один из множества секретов Осени, не ведомых никому, кроме ее командира — который, надо признать, в свое время изрядно намучился и наматерился, раз за разом наощупь ища люк и теряя драгоценное время.

Точно — иллюзия. Не мог тот кастрианец не «увидеть» его еще там, в корабле(3), не мог при процедуре идентификации подделать его биометрические данные — ему ли после стольких стандартных лет не знать, что Осень проверяет не только отпечатки пальцев и сетчатку глаза…

Но даже если это мираж, умелое творение чужой воли, он попробует вышвырнуть очередного ментального дознавателя из своего разума.

* * *
На самой границе восприятия неожиданно возникает кастрианское биополе. Что-то в нем не так, неправильно, и осознание на пару секунд вгоняет Кира в ступор — биосигнал полностью идентичен его собственному.

«Но это же невозможно», — успевает подумать он, отступая под защиту ближайшей скалы. Пальцы машинально сжимаются на рукояти фазера, но нападение все равно застает его врасплох — ярко-красный плазменный сгусток проедает в камне большую дыру, а стрелок пикирует в сторону.

Отправив в его сторону несколько выстрелов, — все они не достигают цели, — Кир с места взвивается в воздух.

Его противник, буквально рухнув куда-то в скалы, теперь движется короткими перебежками, не высовываясь и не расходуя понапрасну заряд оружия. Похоже, он опытный боец, но почему-то избегает сражения в воздухе…

— Я пришел с миром! — выкрикивает на стандарте Кир самое распространенное высказывание всех времен и рас. Снизу, со стороны видимого не глазами, но «вторым зрением» кастрианца прилетает еще один заряд плазмы, от которого получается уклониться, лишь резко встав на крыло.

— Не ври мне, Имперская ищейка! — доносится ответный крик. Заложив вираж и прикинув расстояние до земли, Кир идет на риск — складывает крылья и пикирует прямо на противника, отчаянно надеясь, что его не успеют подстрелить…

…тот вскидывает голову, и Киру на долю секунды кажется, что он смотрит в зеркало…

…удар бросает их обоих на землю, и от боли оскал на лице отражения становится еще шире…

…они борются, не расцепляя захватов и не разгибая стиснутых пальцев, но фазер Кира, как и незнакомое лучевое оружие и нож его противника, оказывается отброшен в сторону…

…Драка прекращается так же резко, как началась. Отражение, распластанное по камню, замирает, напрягшись. Застывает и Кир, нависающий над ним с растопыренными конечностями; руки удерживают противника за плечи, ноги — за щиколотки, полурасправленными крыльями он ловит равновесие.

— Я не «Имперская ищейка», что бы это ни значило, — говорит он в лицо отражению — действительно отражению; на него снизу вверх, все так же скаля зубы, смотрит он сам. Несоответствия таятся в мелочах: другая одежда, — вместо легкой флотской формы на нем плотная, застегнутая под горлом черная куртка и черные же штаны, — устаревший наручный коммуникатор, странный металлический блеск на сгибах крыльев… но сильнее всего двойника выдает тяжелый, загнанный взгляд.

— Если ты правдив, — шипит он в ответ, больно стискивая тонкими пальцами запястья Кира, — докажи мне это. Из какого ты поселения?

Что это — древний диалект общекастрианского?

— Я не из поселения, — в довесок к своим словам Кир качает головой — впрочем, не ослабляя хватки на напряженных конечностях двойника. — Я с Кастрии.

— Не лги мне! — у того встают дыбом перья, а на дне холодных зеленых глаз плещется застарелая боль. — Кастрия мертва и находится под контролем Империи уже четыреста стандартных лет.

Так говорят о давней войне, об унесшей множество жизней катастрофе… От нарисовавшейся картины Кир стискивает зубы, судорожно взывая к привычному хладнокровию.

Двойник не выглядит сумасшедшим, так почему же…

Кусочки головоломки вдруг встают на свои места.

— Значит, такова твоя реальность… — срывается с языка шепот. — Тебя ведь зовут Кирракан?

Двойник, с подозрением сощурившись, шипит сквозь зубы все на том же искаженном языке:

— Дай угадаю, это и твое имя тоже? Как удачно сошлись вероятности, — его хватка еще усиливается, вновь причиняя боль, — пустынная планета без единой частички жизни и мой якобы «зеркальный» двойник, которому я сейчас должен выболтать все секреты. Кто тебя послал, тварь? — переходит он на стандарт. — Я сейчас валяюсь на гауптвахте какого-нибудь Имперского корабля под галлюциногенами, а ты — замаскированный вулканец, так? Только они могут подобным образом работать с чужим разумом.

— Нет, я — это только я. И мы совершенно точно находимся в реальности, — «Только вот в чьей?».

Двойник в его захвате дергается, словно на пробу. Кир крепче стискивает начавшие неметь от напряжения пальцы и тут же понимает, что это было большой ошибкой.

Пара секунд молчаливой схватки — и они по-прежнему лежат на скале, но поменявшись ролями. Двойник замирает, — на запястье опущенного левого крыла поблескивает лезвие искусственного когтя, коготь на правом крыле упирается прижатому к скале Киру в шею.

— Рассказывай, — приказывает он.

— Что именно?

— Все. Как ты попал сюда, от начала и до конца. И… историю Кастрии.

* * *
«Допустим, ты реален. Вулканец бы такого не придумал».

— Думаю, я могу помочь с ремонтом корабля, — задумчиво начинает он-зеркальный.

— Нет! — выплевывает Кир; несмотря на всю узнанную информацию, он по-прежнему не доверяет своей альтернативной версии. Доверие в мире бесконечных полутонов — вообще штука редкая.

Он-зеркальный чуть кивает — не полученному ответу, но каким-то своим мыслям… набирает воздуха в легкие… и вдруг выдает:

— Нельзя допустить, чтобы про аномалию узнали в этом мире.

Кажется, с тем, что этот мир — не его, он-зеркальный уже смирился.

Внутри поднимается неуместное веселье, — сильнейшая усталость дает о себе знать, — и Кир замогильным голосом сообщает:

— Мне уже известно о ней.

Он-зеркальный поднимает уголки губ в намечающейся улыбке. Кира это неожиданно задевает, и он холодно поясняет, силой вытаскивая из памяти слова родного — на самом деле давно уже нет, — языка:

— Это не шутка. При нужде все узнанное просто вытащат у меня из черепа без моего согласия. О том, что последует, ты и сам догадываешься.

У него-зеркального против воли расширяются глаза. Так реагировать может только и впрямь совершенно неосведомленный разумный… или тот, кому основательно промыли мозги.

— Чтоб оно все рухнуло, — устало говорит он. — Не могу же я…

«…Подпустить к аномалии имперцев со всеми вытекающими?»

«…Вернуться в свой мир не один?»

— И не надо, — отзывается Кир, даже в момент взаимопонимания по давней привычке то устанавливая, то разрывая зрительный контакт — в последнее время при встречах это бесило даже его сестру. Добавляет зачем-то: — Я не снимусь с места без Рилы и Рэя, они — без других участников Сопротивления… эта цепочка бесконечна.

Бесконечна-то бесконечна… но хрупка и нестабильна, как переохлажденная вода. Каждый стандартный день в жалких остатках Сопротивления что-то меняется — кто-то умирает своей смертью, кого-то припирает к стенке и ломает Империя. Теперь нет безопасных станций в глубоком космосе, а доверять более нельзя никому и ничему, даже границам собственного разума.

— А если дестабилизировать аномалию или заставить ее схлопнуться? — он-зеркальный задумчиво щурится в темную синеву неба. Мимический жест выходит даже слишком знакомым.

Ему бы закончить с ремонтом поскорее и лететь к своим, пока на его след не успели выйти, а не торчать здесь и не помогать себе-зеркальному искать способ спасти мир на том конце аномалии…

— Ты сделаешь это не раньше, чем вернешься в свою реальность, — обрубает Кир, продолжая ходить взад-вперед. «Ведь тебе есть куда возвращаться».

— Придется совместить, — он-зеркальный качает головой. — Если время там и здесь идет одинаково, то «Ресерчер» уже наверняка на месте, и ученые меня из своих когтей так просто не отпустят. Я как минимум должен был передать им все собранные данные об аномалии… а теперь еще придется отчитываться о произошедшем.

Кир чувствует на себе его взгляд и с привычной настороженностью замирает на середине движения. Он-зеркальный, заметив это, поспешно продолжает:

— Но наше… хм… взаимодействие не слишком сложно будет сохранить в тайне. У нас не принято вскрывать разум по поводу и без, — у него вырывается нервный смешок.

— Подожди. У тебя есть сведения по аномалии с той стороны? — он-зеркальный кивает, словно не до конца веря в неожиданную помощь. — Соединим с тем, что соберем сейчас. Как изрекает Рэй, «Одна голова хорошо, а две лучше», — куда более знакомые слова космолингвы сами слетают с языка.

— Так он-здешний тоже любит цедианские фразочки? — и вновь нервный смех.

Любит? Это определенно не то слово. Уж ему ли не знать, сколько яда и ненависти к цедианцам Рэй вкладывает в каждую такую цитату.

— Только, пожалуйста… — он-зеркальный чуть кривится, — давай уже разговаривать на стандарте.

Кир мысленно удивляется другому названию общегалактического языка, но еле заметно склоняет голову в знак согласия.

Взаимопонимание между ними упрочняется с поистине пугающей скоростью.

* * *
Становится все темнее, ночь, здесь столь же безжизненная, как и день, вступает в свои права. Над скалами тонким слоем возникает туман.

— Предлагаю разойтись по кораблям, — Кир топорщит перья под очередным холодным порывом ветра. — А наутро разберемся, как, — «и на чьей территории», — мы будем работать с данными.

На удивление, двойник, которого уже заметно пошатывает от усталости, наотрез отказывается уходить.

— Не раньше, чем тебя не будет поблизости, — огрызается он. Киру, тоже порядком уставшему, от такой подозрительности на грани паранойи очень хочется закатить глаза, но он сдерживается — приподнимает в жесте «Ну, как хочешь» крылья, пеленгует на трикодере нужное направление и взлетает после короткого разбега.

* * *
Биосигнал его-зеркального наконец пропадает из поля зрения. Осень второй раз за местные сутки сообщает о завершении идентификации. Покосившись на экран коммуникатора, Кир не слишком уверенно ныряет под невидимое сейчас острое крыло и направляется к люку.

Еще одно прикосновение — и створки шлюза расходятся в стороны, впуская командира внутрь его маленького кораблика и вновь смыкаясь за его спиной.

Глаза отчаянно слипаются. Разложив по полагающимся местам содержимое карманов, он едва успевает сесть(4) возле приборной панели, прежде чем его окончательно вырубает.

* * *
— Сколько здесь данных? — интересуется двойник, взвешивая на ладони объемную карту памяти — и едва не роняет ее, получив ответ. Ненадолго задумывается, после чего говорит: — Осень обработает процентов семьдесят, если отключится от любых других задач. Хотя она — ИИ первого уровня.

— Бортовой компьютер моего корабля больше сорока процентов вообще не тянул, — разводит руками Кир. Потом смотрит на браслет коммуникатора на запястье двойника и как бы невзначай интересуется:

— На каком расстоянии он перестает работать?

— Сто километров точно покроет. Я помогу с подключением, — как само собой разумеющийся факт сообщает он. — Там пароли, завязанные не только на ДНК.

«Которое у нас может и не быть идентичным».

— Да и сама Осень… с характером.

— Персонификация? В моем мире такие корабли не под запретом, но их очень мало, — он забирает карту у двойника.

— Любые манипуляции с ИИ первого и второго уровня уже много лет запрещены. На деле этот запрет можно обойти, но там столько нюансов, что не-цедианцам нечего и пытаться… А Осень мы нашли на Центаврийской свалке незадолго до того, как Сопротивление рухнуло, — в полуосознанном жесте скупой ласки двойник касается кончиками пальцев тяжелого наручного коммуникатора. У Кира от этого зрелища полыхает кожа под перьями — увиденное кажется слишком откровенно-неправдоподобным, слишком интимным для этого разумного…

Наконец он решается разрушить момент и выпаливает, чувствуя себя несдержанным подростком:

— Расскажешь в подробностях по дороге! — и вскидывает крылья, уже готовый разбежаться и взлететь.

Двойник как-то сразу мрачнеет, но в небо поднимается — пусть и почему-то с места, хотя с их длинными крыльями это самый неудобный способ.

…После первых десяти километров Кир понимает, что к длительным перелетам его двойник совершенно не привык, и хорошо, если совершал их хоть раз в жизни. Он делает взмахи слишком часто, слишком суетливо, проваливает одну попытку лететь с упреждением на ветер за другой…

О том, умеет ли вообще его альтернативная версия летать на «длинном вдохе», Кир предпочитает не думать. Лишь сбавляет немного скорость и занимает позицию ведущего, облегчая двойнику жизнь.

Прерванный разговор они, конечно же, не продолжают.

* * *
— Сдай оружие, — приказывает он, когда они приземляются у трапа «Волны». Двойник отвечает тяжелым льдистым взглядом — Киру почти слышится свой-чужой голос: «Попал на свою территорию и сразу раскомандовался, значит?»

— Это стандартные меры безопасности, — выходит с извиняющимися нотками, но взгляд-отражение не теплеет ни на градус.

Кустарно сделанный лучевик и нож с потертой рукоятью ложатся в ладонь, как влитые — и Кир уже не удивляется этому. Только отпускает снова засевшее внутри напряжение — на одно неправильно длинное мгновение ему показалось, что двойник готов выстрелить.

На вопросительный взгляд в сторону искусственных когтей двойник слегка огрызается:

— Они приживлены к скелету. Снять не могу, — а в глазах читается отчетливое «И не хочу» и извечная готовность сопротивляться.

* * *
Поверить в то, что его разоружили не полностью, удается лишь в шлюзе. Последний «добровольный визит» такого рода обернулся воспитательной трещиной в ребре и криво-косо спиленными лазером когтями — потом пришлось повозиться, вновь превращая лезвия и «основу» в единое целое.

Он-зеркальный не перестает удивлять. Напрягся ведь, выпустил когти при виде снятого с пояса бластера — неужели уловил вспышку дикого, почти инстинктивного страха остаться безоружным?

…Там, в пылу схватки, все было не так. Он считал, что все вокруг — иллюзия, сражаться в которой с определенного момента эффективнее всего не фантомным оружием, а собственным разумом…

— Выходи, — вырывает его из секундной задумчивости он-зеркальный. — Твое оружие я оставлю здесь.

Внутренности корабля из другого мира выглядят… гармоничными. Здесь нет смеси новейших технологий, как в терранском Флоте, но нет и торчащих изо всех углов малоэффективных «призраков прошлого», которых просто не на что заменить.

— Куда подключать? — спрашивает он, оглядывая приборную панель и левой рукой вытягивая из-под браслета коммуникатора тонкий проводок.

* * *
— Взрыв вот в этой зоне должен дестабилизировать аномалию в достаточной степени, — все-таки на стандарте двойник говорит куда лучше, чем на общекастрианском. — Вопрос только в силе.

Кир, задумавшись, машинально поскребывает корпус стилуса когтями.

— Нужно исходить из минимального значения выброса энергии, — бормочет он, выводя формулы. — А его можно рассчитать вот так…

Двойник всматривается в написанное:

— На такой заряд хватит антиматерии?

— Должно хватить, у «Волны» мощный реактор. Но надеяться на одну большую капсулу не стоит, эффективнее будет разместить три малых в вершинах треугольника, — он ненадолго замолкает. — Здешние обитатели не явятся посмотреть на причины или последствия аннигиляции?

— Нет, — медленно отвечает двойник и выдает, судя по осторожному тону, крупицу правды: — Если я сообщу, что этот квадрант полностью бесперспективен.

«И тебе поверят флотские буквоеды? Кто же ты в этом мире — командир с послужным списком отсюда и до Саара? Не похоже…»

— Здесь должен быть коэффициент, — двойник показывает на нужную строчку, не касаясь экрана даже когтем.

— Да, ты прав. Спасибо, — кивает Кир, углубляясь в новые расчеты.

* * *
— Если эта модель верна… — тычок исцарапанным концом стилуса в экран, на котором переливается сложная визуализация электростатических полей, — раньше чем через две тысячи циклов после взрыва аномалия к первоначальной конфигурации не вернется.

Двойник спрашивает непонимающе:

— Это сколько?

«Какие временные единицы он поймет?»

Идея возникает, как электрическая вспышка; за точным соотношением длительности цикла и земного года приходится лезть в базу данных.

— Около пятидесяти пяти земных лет.

— Постараюсь дожить, — двойник еле заметно усмехается. — И ты… постарайся. Возможно, я не смогу повторить взрыв.

Они смотрят друг другу в глаза, наверное, целых пять секунд.

* * *
— Мы не вулканцы, чтобы стирать память, — на словах про вулканцев Кира на мгновение перекашивает, но он-зеркальный, кажется, ничего не замечает. — А технологически так и не научились.

— Я надеялся до последнего, — сухо признается он.

Уже в шлюзе — Кир мог бы уйти, воспользовавшись идентичностью своего-чужого ДНК, но не делает этого, — они вновь встречаются взглядами.

— Чистого неба тебе, — негромко говорит он-зеркальный.

Незачем ему знать, что на планете, куда Кир держит курс, «чистое небо» — это оксюморон.

Незачем ему знать, что выросший на станции в глубинах космоса Кир так и не научился доверять собственным крыльям.

Незачем ему знать в деталях рельеф пропасти, лежащей между ними.

Но все же он прощается, как привык:

— Удачи.

Выжить в Терранской Империи без некоторой удачливости было сложно во все времена.

* * *
— Я тебе голову оторву. Все равно ты ей не пользуешься, — раньше Кир был уверен, что хруст ребер при объятиях — исключительно метафора; но сестра только что доказала ему обратное. — Где тебя звездные ветра носили, что ты пять циклов на связь не выходил?!

— Сидел в карантине на дальней базе и потому не мог связаться, — говорит он честно. — А до этого… это долгая история, — он оглядывает живущий своей жизнью космопорт. В поле зрения снова попадает Рэй, смотрящий на него поверх плеча Рилы. — И ее лучше рассказать один раз.

— Что, дал подписку о неразглашении? — Рила отстраняется от него, мгновенно становясь серьезнее.

— Нет, — «Но останься аномалия в первоначальном состоянии — пришлось бы».

* * *
— …Я стер из бортового компьютера все расчеты взрыва и его последствий и скорректировал записи камер и датчиков, иначе ученые с большой вероятностью вцепились бы в меня, как разъяренный квиарр в добычу. У них было задание — установить контакт с миром на том конце. А доказательств, что мир этот — «зеркальный», я после возвращения предоставить уже не мог.

Замолкнув, он скрещивает руки на груди, впервые за все последнее время понимая, насколько устал. За окном медленно меняется пейзаж — здание снова поворачивается вокруг своей оси ребром к изменившему направление ветру.

Рэй по-прежнему смотрит с непонятной задумчивостью. Рила чуть ерзает на жерди, явно готовясь что-то сказать:

— Если ты… тот ты действительно был из «зеркального» измерения, официальный контакт окончился бы катастрофой. «Зеркальный инцидент» и поныне на Флоте изучают, но ничего хорошего про то измерение сказать по-прежнему не могут.

— Полагаю, я видел другую сторону Кастрии(5), — негромко говорит Кир. — Мой двойник никак не мог иметь отношение к Имперскому флоту.

— Это хотя бы объясняет его поведение. Оппозиционер в тоталитарном мире… — Рэй моргает, выныривая из размышлений. — Сам понимаешь, при вводных времен «Зеркального инцидента» это — патовая ситуация. Один в поле не воин. И не исключено, что разбираться с аномалией через полсотни лет опять должен будешь ты.

* * *
— Не скажу, что ты все сделал правильно… но, кажется, пошел по пути наименьших потерь, — Рэй вновь сжимает руку в кулак, и Кир не удивляется этой неожиданной проверке окружающей реальности на правдивость: все им рассказанное звучало… странно, надо признать.

— Если бы Первый контакт состоялся, их дипломатов убили бы быстрее, чем они успели сказать «Живите долго и процветайте», — Рила сипяще смеется. — А Империи достались бы огромные территории для завоевания.

— Все может повториться, — напоминает Кир, нарочно не озвучивая сроки. Это — та информация, которую не следует знать даже его сестре.

Слова гулко разносятся по ангару, отражаясь от стен и от обшивки кораблей; воздух еле заметно горчит.

Снаружи, за воротами, взвывает ветер. Слышно, как стучат по металлу острейшие ледяные иглы — такие могут и скафандр пропороть, пару местных коротких суток назад, во время инвентаризации, Кир в этом уже убедился. Погодные условия на Дельте-Бета-7 настолько отвратительны и опасны, насколько это вообще возможно для планеты P-класса. Только это — да еще бесполезность Дельты-Бета-7 в ресурсном плане, — пока что удерживает имперцев на расстоянии.

Но работать предыдущей группе все равно приходилось предельно незаметно. Как результат — убежище из полуразвалившегося ангара получилось посредственное, хоть и хорошо замаскированное.

— Те высчитанные тобой-другим года еще прожить надо, — резковато говорит Рэй, подводя незримую черту под разговором. — А для этого нужно таки заделать щели и подлатать фильтры, иначе мы не когда-то там, а в ближайшем будущем опять начнем загибаться от местной атмосферы.

Подтверждая его слова, древний трикодер в руках у Рилы вдруг оживает и издает предупредительный писк, сообщая о превышении безопасной концентрации примесей в воздухе.

Горечь оседает на языке с каждым вдохом.


Примечания:
(1) У Кастрии нет магнитного поля, поэтому полярные сияния там не возникают, и термина для их обозначения в кастрианском языке нет. Кир здесь заимствует слово из стандарта.
(2) «Исследователь».
(3) Выросшему на космической станции Киру почти не приходилось сталкиваться с тем, что у разных кастрианцев «острота» «второго зрения» может отличаться.
(4) У кастрианцев негибкий позвоночник и отличное чувство равновесия, и любой среднестатистический представитель этой расы без проблем может спать, например, сидя на жерди — риск упасть минимален. Лежа спят тяжело больные или расслабленные индивиды.
(5) Аналог земного выражения «другая сторона медали».

@темы: СтарТрек, мои фики, кастрианские истории, миррорверс

---

Будни кубического мира — 2

Их порождала Пустота

Автор: Fire Wing
Фандом: Minecraft
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (310 слов)
Герои: фантомы
Метки: AU, ангст, смерть основных персонажей
Саммари: ...И первым, что они вспоминали в своей жизни, было падение.
Примечания: Признаюсь, я влюбилась в облик фантомов еще тогда, когда их только добавили в игру.

*****
Их порождала Пустота.

И первым, что они вспоминали в своей жизни, было падение.

Они падали вниз, увлекаемые безжалостной гравитацией — сначала в родной Пустоте, потом в разреженном воздухе. Он сушил их слабые еще крылья с плотными перепонками — и наконец те раскрывались для первого неумелого взмаха, рассыпая вокруг частицы внутренней Пустоты.

Они бесшумно скользили по темному небу, растерянные, непонимающие, и таял невеликий запас имевшихся с нового рождения сил. Острыми когтями в трепещущие на лету тела вцеплялся голод, и они преображались: вставал дыбом острый костяной гребень, загорались яростным призрачным светом глаза. И тогда они уже по собственной воле падали вниз, к окутанной ночью земле, чтобы найти себе добычу. Там их поджидали, паря на изорванных крыльях, старшие сородичи.

Они не чуяли запахов, но их манила усталость. Притомившийся за день житель, не спавшее много ночей животное, измученный, застигнутый врасплох дождем эндермен — кто угодно мог стать жертвой. Им не нужна была чужая плоть, что лишь отяжелила бы их; они питались страхом и болью, маскируясь под кошмары наяву.

Но особенно их интересовали те, чьи чувства были многократно ярче, чем даже у жителей. Их предки, не в силах удержаться, пили испуганных, не сопротивляющихся людей досуха; они нападали с осторожностью, опасаясь быть пронзенными стрелой или мечом; их потомки едва ли смогут приблизиться к столь желанной добыче.

Насытившись же, они вновь отдалялись от земли, поднимаясь так высоко в небо, как только могли. Вся их короткая жизнь состояла из полета — оказавшись на земле, они стремительно погибали, обращаясь в ничто.

Они были и оставались детьми Пустоты, она жила внутри них, до поры до времени незаметная. Но, когда вставало солнце, под его лучами Пустота начинала стремительно разрастаться, поглощая легкие тела, терзая широкие крылья и оголяя кости. Не успевшие спрятаться в тень просто исчезали из мира, не оставив после себя ничего, кроме памяти — исчезали, чтобы следующей ночью вернуться возрожденными, исчезали, чтобы впоследствии вновь встретиться с теми, кто смог пережить день.

И круг замыкался.

@темы: мои фики, Майнкрафт

---

Будни кубического мира — 1

Не смотри ему в глаза

Автор: Fire Wing
Фандом: Minecraft
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (1010 слов)
Герои: Алекс, Стив, эндермен
Метки: AU, второстепенные оригинальные персонажи, драма, повседневность, упоминания насилия, эксперимент, смерть второстепенных персонажей
Саммари: Алекс с малых лет знает: в их поселении Край — запретная тема, его порождения — страшные чудовища с одним на всех наименованием Крайние, а смелые путешественники, сумевшие побывать там и вернуться — не иначе как безумцы, спутавшиеся с Крайними и потому к ним приравненные даже в имени.
Примечания: Вот что бывает, если полезть искать на Ютубе теории по давно полюбившейся игре. Очень уж мне понравилась идея общих предков у людей и эндерменов.
P.S. Эксперименты со стилем прилагаются.

*****
Алекс с малых лет знает: в их поселении Край — запретная тема, его порождения — страшные чудовища с одним на всех наименованием Крайние, а смелые путешественники, сумевшие побывать там и вернуться — не иначе как безумцы, спутавшиеся с Крайними и потому к ним приравненные даже в имени.

Говорят, будто эти смельчаки глупцы после возвращения не живут долго, отравленные некой скверной. Оборачиваются, темнея кожей и уродливо вытягиваясь — и уходят в Край, в свой новый дом.

Приходил однажды откуда-то издалека такой Крайний, — Алекс тогда лет шесть было, не больше, — приносил диковинные сиреневые плоды. Рассказывал про бесконечное темно-фиолетовое небо, парящие острова и эндеров, улыбался открыто и ласково. Предлагал попробовать гостинцы, протягивая их на раскрытой ладони — а в зрачках фиолетовые искры прыгали.

Алекс хотела прикоснуться к неведомому чуду, но не успела — подбежал взрослый, залепил пощечину, оттащил в сторону, срываясь на крик: «Ты что творишь, безголовая! Куда мать-отец смотрят!».

Следующие несколько дней сидеть было больно. А Крайний исчез из поселения и не вернулся, как ни надеялась Алекс на обратное.

* * *
Алекс восемь лет, когда ее впервые берут на ночное дежурство. Дают совсем-совсем настоящий лук и легкие смертоносные стрелы, — на случай, если монстры опять проломят ограду, — помогают натянуть плотную кожаную куртку и такие же штаны, нахлобучивают на голову выскобленную тыкву со вставленными в дырки особыми стеклами — якобы такое стекло, по древней технологии изготовленное, отпугивает Крайних.

Хрипло-утробно завывают зомби, стучат костями с остатками истлевшей плоти на них скелеты, перебирают тонкими ногами пауки — а Крайние и впрямь не появляются ни в это дежурство, ни в следующее, ни еще много-много бессонных ночей. Лишь однажды, на границе туманной зари, Алекс кажется, что видит она на опушке опадающие фиолетовые искорки.

* * *
Алекс одиннадцать, и она с матерью собирает в лесу ягоды, поминутно оглядываясь на готовое разразиться дождем небо. И все идет своим чередом до тех пор, пока не слышится где-то совсем рядом глухое урчание.

Мать падает на землю, как подкошенная, и дочь с собой утягивает. Закрывает ей глаза рукой, судорожно шепча: «Не смотри, не смотри, только не смотри…». Алекс так удивлена, что даже не пытается брыкаться или задавать вопросы. Ей интересно — кто же этакий бродит вокруг них? — и только самую чуточку страшно.

Тихий хлопок на грани слышимости тут же заглушается раскатом невообразимо далекого грома. В спину первым предвестником летнего ливня ударяется капля, затем еще одна…

Уже не справа, а откуда-то сзади раздается жуткий-хриплый-глухой-нечеловеческий крик, полный боли. Алекс стремительно поднимают с земли, не отрывая ладони от глаз, и тащат-тащат-тащат куда-то по направлению к дому, а дождь льет все сильнее…

…Отец, выслушав рассказ о случившемся, становится белым как бумага. Алекс бы удержаться, усмирить любопытство, чтобы не попасть под горячую руку — но она спрашивает:

— Это ведь был эндер?

Лицо отца из мертвенно-бледного в мгновение ока становится пунцовым, и это не предвещает ничего хорошего. Как и вкрадчивый вопрос матери:

— Откуда ты узнала это слово?

* * *
— Искусная работа, — одобряет Стив, вертя в руках тыкву — ту самую, которую Алекс в детстве надевала на дежурство, ту самую, которую она в четырнадцать лет унесла с собой, отправляясь странствовать. — В наших краях подобное не сделают. Не поделишься по-дружески секретом изготовления?

— Меня не брали в подмастерья, — дергает плечом Алекс. — Просто такие выдают всем дежурным — эндеров отпугивать, — запрещенное слово жжет язык; выученный в одиннадцать лет урок не пропал даром.

Стив хохочет раскатисто:

— Да к вам ни один эндер в здравом уме не сунется! У вас же то дождь, то снег, то туман, а они терпеть не могут воду в любом виде!

Некстати вспоминается отчаянный материн шепот: «Не смотри, только не смотри…» — да бьющие по телу капли.

Дух захватывает, как при прыжке в ледяную воду, но Алекс решается и задает вопрос:

— Кто такие эндеры на самом деле?

— Я почем знаю? — Стив перекатывает тыкву в широких ладонях. — Я в Краю еще не был. Говорят, там скучно. А после возвращения в родном мире еще скучнее становится, ведь ты все на свете опасности уже перевидал. А те, кто надолго в Краю задерживаются, потом по привычке в глаза людям смотреть не могут… А пойдем-ка, я тебе настоящего эндера покажу! — вдруг оживляется он. — Он бродил тут с утра в окрестностях, авось не ушел.

* * *
— Главное — не смотреть ему прямо в глаза, иначе он взбесится. Тебе-то с твоей тыквой можно… наверное, — быстро говорит Стив, наблюдая за поляной боковым зрением. Алекс же не может отвести взгляда от высокой ломкой фигуры, антрацитово-черной да фиолетовыми искрами окутанной. Урча что-то ему одному понятное, эндер рассматривает растения, шагая туда-сюда на длинных тонких ногах; иногда он исчезает в одном месте и тотчас появляется в другом — и тогда слышится тот самый тихий хлопок, а искры мерцают ярче.

А потом он поворачивается в их сторону. Стив охает и утыкается взглядом в землю, крепче сжимая увесистый железный меч, а Алекс смотрит-смотрит-смотрит в темно-фиолетовые зрачки посреди сиреневой радужки и все четче понимает, что был какой-то изъян в изготовлении «защитных стекол» — или же они вовсе не были предназначены для подобного, но забывшие все, желающие только лишь выжить люди сочли иначе…

Между их разумами словно натягивается тонкая нить, теплом с одной стороны и холодом с другой питаемая; урчание эндера становится низким и угрожающим, он раскрывает жуткую пасть, дрожит от ярости — и все же не может двинуться с места.

Алекс чувствует темный, неприветливый мир посреди Пустоты; огромного черного дракона; толпы сородичей и их искаженную, немного невнятную, но все же речь; причудливые безлистные деревья со странными плодами; и — поспешно, смазанно — навеки застрявшего в Краю человека, чья кожа стала черна как уголь, а глаза окрасились лиловым…

Чувствует она и злость-боль-тоску-снова злость Странника Края, в котором взгляд глаза в глаза пробудил такие нежелательные воспоминания…

А потом нить рвется — хлестко, резко; оборванный конец словно ударяет Алекс по голове, и она падает, оглушенная.

Когда она приходит в себя, антрацитовое тело, лежащее навзничь, без следа серым пеплом рассеивается, оставляя после себя только сине-зеленую сферу на примятой траве.

— Фуфло твоя тыква, — выговаривает ей Стив, взвешивая диковинный шарик в руке и откладывая чуть в сторону меч. — Вот и запомни — эндерам в глаза можно смотреть, только если у тебя очень хорошее оружие и броня. Или если в воде сидишь. Одна радость — я добыл жемчужину. Держи, в догонялках с монстрами пригодится! Такую бросаешь — и сразу переносишься туда, где она разбилась, прямо как эндер.

Алекс в смятении принимает хрупкий дар, совсем недавно служивший Страннику органом не менее важным, чем сердце.

@темы: мои фики, Майнкрафт

---

Артфик номер два

Неидеальная

Автор: Fire Wing
Фандом: ориджинал
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (325 слов)
Герои: ОМП, ОЖП
Метки: artfic, другие планеты, научная фантастика, русалки, телепатия
Саммари: Сбегая в море, амарийцы задумывались не о том, чтобы жить, а о том, чтобы выжить.
Примечания: Картинка, по которой была написана работа.

*****
«Неидеальная», — это единственное слово упорно вертелось у него в голове при взгляде на Й’рах, что парила перед ним в воде, лишь изредка подергивая хвостом.

Неидеальная во всем — жабры вместо голосовых связок, совершенно ненужные при водном образе жизни пропорции тела, спутанные белые волосы, слишком длинный хвост, у основания которого отчетливо видны срощенные наспех ноги, вуалевидный боковой плавник с неясной функцией, тянущийся вдоль хвоста. Сбегая в море, амарийцы задумывались не о том, чтобы жить, а о том, чтобы выжить. А жить с изуродованными генной инженерией телами было подчас очень сложно — но менять что-либо еще уже не было возможности. Оставалось надеяться на эволюцию — ту еще медлительную и ненадежную тварь.

Й’рах протянула ему руку с острыми когтями вместо ногтей. Конечно же, все амарийцы были тактильными телепатами, и, лишившись голоса, сделали телепатию основным методом коммуникации…

Он опустил ладонь в ледяную воду.

«Зачем пришел? — требовательно спросила она, подняв на него глаза без зрачков. — Думай быстрее, я тороплюсь».

Они все всегда торопились — катастрофа, после которой им пришлось уйти под воду, случилась совсем недавно, еще не был налажен быт, то и дело возникали новые проблемы, которые надо было решать.

«Так… по старой дружбе», — он криво усмехнулся, пожал одним плечом. Пальцы стремительно немели, прочная хватка амарийки уже не чувствовалась. Кажется, что-то все же пробилось сквозь тщательно выстроенный им ментальный блок — красивое лицо Й’рах исказилось, она оскалила зубы, тоже острые. Плоский хвостовой плавник ударил по днищу лодки, покачнув ее.

«Не нужно нас жалеть!» — даже мысли амарийки прозвучали с характерным шипением, какое она издавала еще в наземной жизни, будучи в ярости. Амарийцы были и остались очень гордой расой — потому и не приняли помощи от дружественных цивилизаций, потому и не улетели с изувеченной Амары, потому и делали вид, что все в порядке, кое-как приспособив свои тела к новым условиям…

Он упустил момент, когда когти, впившиеся в его руку, исчезли вместе со своей обладательницей, оставив на память пять глубоких царапин, из которых в холодно-безразличную, как нынешние глаза амарийцев, воду сочилась кровь.

@темы: мои фики, Оридж

---

Артфик номер раз

Нечеловек

Автор: Fire Wing
Фандом: Звездный путь (СтарТрек)
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (530 слов)
Герои: ОЖП
Метки: artfic, другие планеты, инопланетяне, как ориджинал, фантастика
Саммари: Ведьма.
Чудовище.
Исчадие ада.
Тварь.
Предат заново вспоминает все оскорбления и обвинения от поселян — и запрокидывает голову, чтобы хрипло, с рыкающими нотками рассмеяться в низко нависшее серое небо. Столько нелепостей в свой адрес только на примитивных планетах и можно услышать.
Примечания: Артфик, написанный по вот этой картинке.
Внешность и некоторые особенности кайтиан списаны с персонажа TAS'а М'Ресс.

*****
Ведьма.

Чудовище.

Исчадие ада.

Тварь.

Предат* заново вспоминает все оскорбления и обвинения от поселян — и запрокидывает голову, чтобы хрипло, с рыкающими нотками рассмеяться в низко нависшее серое небо. Столько нелепостей в свой адрес только на примитивных планетах и можно услышать. И заодно быть выставленной за околицу деревни в красном позорном плаще. В плаще, который слишком заметен на белом снегу — но который нельзя снять, таково уж свойство этой редкой ткани, сотканной из волокон айри’и; она намертво прилипает к коже или шерсти, и содрать ее можно только вместе со значительным количеством оной.

Уязвимости вследствие неизбежных в таком случае травм Предат не может себе позволить. И потому лишь в который раз встряхивается, чтобы избавиться от налипшего на плащ снега. Фыркает, поводит усами, тщетно пытаясь абстрагироваться от дурманяще-сладковатого запаха — сами местные, может, и не замечают его, но на самом деле алая ткань прямо-таки смердит чем-то подгнивающе-растительным, словно кричит всем обитателям леса: «Здесь еда!». Неудивительно, что поселяне хранят айри’и в любом виде только в воде или в сильно пахнущих травах.

Серая тень мелькает среди серых деревьев, практически неотличимая от окружающих сумерек. Предат против воли настораживается, шарит взглядом по серо-белой пелене, чувствуя, как оживают отпечатавшиеся на подкорке инстинкты. Дергает хвостом, досадливо морщится, когда ткань в ответ на это движение отчетливо шуршит.

Волк — или похожее на него существо, — возникает перед ней внезапно, бесшумно, как настоящее порождение зимнего леса. Размеренно дышит, пуская клочки пара из пасти, принюхивается и вдруг оскаливает белоснежные зубы.

Он привык, что под красной липкой тканью, маняще пахнущей смесью ягод и страха, скрывается легкая, беспомощная, загнанная добыча, которая не будет даже сопротивляться. И он оказывается совершенно не готов к тому, что из-под капюшона на него посмотрят янтарные глаза с точно таким же, как у него самого, выражением в них. Выражением, свойственным настоящему хищнику.

Недаром кто-то из местных, выкрикивая ругательства в спину уходящей в лес Предат, назвал ее нечеловеком.

Она, хищница-кайтианка, выросшая в самом сердце леса своей родной планеты и лесом же пропитанная до последней шерстинки, человеком в привычном понимании действительно не была.

Волк, даже и не думая перестать скалиться, пытается обойти двуногую по кругу, будто бы это развеет морок и явит ему привычную и понятную добычу, которой так не хватает в подобные морозы. Но закутанная в красное фигура, по-кошачьи мягко перетекая из одной позы в другую, поворачивается вслед за ним, и в ее взгляде нет ни капли боязни или подобострастия. Но нет в нем и вызова — и волк впервые в жизни не знает, как реагировать. И потому уходит, почти сбегает обратно в лес, растворяясь в сгущающейся темноте и оставляя в память о себе только цепочку следов.

Предат коротко выдыхает — в морозном воздухе повисает облачко пара, — и в несколько шагов оказывается у раскидистого дерева. Вонзая когти в кору, забирается в развилку ветвей по узловатому стволу и замирает, прижавшись к темной коре. Она убедилась, что здесь действительно водятся крупные хищники, исправно приходящие на запах — не зря поселяне так боятся оказаться в лесу в позорном плаще. Поэтому коротать ночь внизу, в сугробе, как минимум неразумно. На дереве она будет в большей безопасности.

Хуже то, что «Антарес» по плану прилетит за ней только через тринадцать местных суток, и эти тринадцать суток за пределами поселения еще надо как-то протянуть.


Примечания:
*Предат — кличка-сокращение от английского predator (хищник).

@темы: СтарТрек, мои фики

---

Борговорун и иже с ним

Сопротивление бесполезно

Автор: Fire Wing
Фандом: Булычев Кир «Приключения Алисы»
Категория: джен
Рейтинг: PG
Размер: драббл (450 слов)
Герои: Говорун, Второй капитан, Третий капитан, Игорь Селезнев, Алиса Селезнева
Метки: AU, кроссовер, научная фантастика
Саммари: — Как же вы могли ремонтировать живую птицу? — удивилась Алиса.
Примечания: Частичный кроссовер со СтарТреком, не имеющий отношения к сеттингу «Бегущих в подземелье» (Трек в шапке не стоит, поскольку на него в тексте только намеки).
P.S. Использованы диалоги из канона.

*****
— Вы знаете говоруна? — спросила Алиса.

— Знаю, — ответил рассеянно робот. — Я сам его ремонтировал.

— Как же вы могли ремонтировать живую птицу? — удивилась она.

— Несколько лет назад, — ответил робот, — эта птица прилетела на нашу планету из космоса.

Говорун тогда и сканерами не регистрировался как живое существо — не было сердцебиения, не было дыхания, а под оплавленными перьями виднелся металл. Он будто тоже был роботом, только более совершенным.

— У нас в то время уже было мало воздуха и совсем не осталось местных животных. Но говоруну, если вы знаете, не обязателен воздух. Он может перелетать между планетами и не дышать по несколько недель и даже месяцев.

Вряд ли в базе данных под «не дышать» имелось в виду полное отсутствие жизнедеятельности в привычном понимании.

— Но этот говорун еле-еле долетел до нашей планеты. Кто-то напал на него в пути и тяжело ранил. Мы выходили его, откармливая смазочным маслом, но одно крыло ему пришлось отрезать и заменить протезом.

Неправда. По крайней мере, наполовину. Они действительно удалили говоруну отмершую конечность, но репликация протеза была полностью на его совести. Вернее, на совести наномеханизмов в его тканях.

— Не может быть! — воскликнул Селезнев. — Неужели мы не заметили бы этого?

Внешне протез действительно был неотличим от здорового крыла, выдать его могли только усиленные металлом кости или неровный полет птицы — искусственное крыло было чуть тяжелее.

— Посмотрите, — коротко ответил робот, не опускаясь до новой лжи.

Говорун моргнул, послушно расправляя правое крыло.

* * *
— Сопротивление бесполезно. Вы будете ассимилированы, — в который раз уже за последние сутки проскрежетал обоими клювами сразу говорун. Затем спорхнул вниз и по-хозяйски уселся на тонком больничном одеяле рядом с Третьим.

— Опять его переклинило, — с досадой сказал Второй, глядя, как фиксианец медленно гладит птицу, не вполне доверяя собственным дрожащим от слабости пальцам. Говорун, соглашаясь, вновь забубнил то же самое.

— Ким… — Третий поднял на друга встревоженный взгляд бледно-сиреневых глаз. — Когда ты в последний раз проверял у него концентрацию нанозондов?

— Да сегодня и проверял — немного повышена, но не растет, — он развел руками. — Мы с Севкой тоже, когда протез вместо крыла обнаружили, подумали было, что он одичал.

— Протез? Что я пропустил? — фиксианец торопливо приподнялся на локтях нижней пары рук и заметно побледнел от резкого движения. Второй осторожно положил руку ему на плечо, заставив снова лечь. Последовал короткий обмен взглядами: «Все в порядке?» — «Да». Ким посмотрел недоверчиво, но все же собрался с мыслями и начал рассказывать.

Где-то в середине недлинных объяснений в медблок «Чайки» пришел Селезнев, проверил состояние Третьего и… остался, изредка вставляя дельные комментарии.

— Нам он этого не говорил, — наконец сказал профессор. Говорун, воспользовавшись моментом, снова повторил все те же две фразы неживым, механическим голосом. — Капитан Янсон, должен сказать, что ваша птица — совершенно беспрецедентное явление в биологии. Где вы ее нашли?

— Сопротивление бесполезно… — опять принялся за свое говорун.

Условная корабельная ночь обещала быть длинной.

@темы: мои фики, Алисиана

---

О посмертной жизни и вербовке

Предложение, от которого невозможно отказаться

Автор: Fire Wing
Фандом: Хантер Эрин «Коты-Воители»
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: драббл (610 слов)
Герои: ОЖП, ОМП
Метки: AU, мистика, постканон
Саммари: «Приходи… — шептал ей голос в снах. — На сама-знаешь-какую поляну приходи перед рассветом… узнать кое-что о мире, в котором жила и живешь… Я буду ждать».
«Кто ты?» — рычала, шипела, требовала ответа она у серой пелены сновидения.
«Я — Фаэ, а большего тебе до срока знать не нужно…»
Примечания:
Кот, бывший глупцом при жизни, в ЗП не умнеет (с)
Учитывая количество не самых умных индивидов во всех племенах, неудивительно, что для Звездных нет интереснее способа скоротать посмертие, чем следить за своими потомками. А ведь это такой шанс преисполниться в своем познании, изучая окружающий мир!..
P.S. Имеются отсылки на одну научно-фантастическую книгу. Кто возьмется угадать, на какую именно?)
P.P.S. Самодельно-нейросетевая

обложка.

обложка:


*****
— Пришла все-таки, — на морде Фаэ — что за странное бродяжье имя! — возникает усмешка.

— Да, пришла! — с вызовом отвечает Вьюга, садится, обвивая хвостом лапы, и без тени смущения разглядывает высокого рыжего кота перед собой. У него в шерсти нет ни единой звездочки, но и на выходца из Сумрачного Леса он тоже не похож.

— Наивная юная кошечка повелась на еретические бредни умершего бродяги, который обещал рассказать ему одному ведомую правду? — продолжает подначивать Фаэ, бесшумно скользя вокруг нее. — И ты не боишься быть окончательно отвергнутой своим племенем, если мне поверишь? — чуть слышный шепот на ухо, от которого встает дыбом шерсть.

«Приходи… — точно так же шептал ей голос в зыбких снах. — На сама-знаешь-какую поляну приходи перед рассветом… узнать кое-что о мире, в котором жила и живешь… Я буду ждать».

«Кто ты?» — рычала, шипела, требовала ответа она у серой пелены сновидения.

«Я — Фаэ, а большего тебе до срока знать не нужно…»

— Говори, — цедит сквозь зубы Вьюга, оборачиваясь к коту. — Признаю — заинтриговал.

Фаэ замирает на середине движения и, как ни в чем не бывало, садится в покрытую росой траву, усыпанную крохотными звездами. Его ореол загадочности немного рассеивается.

— Представь, что ты поднимаешься в горы, высоко-высоко, за вечные снега. Что изменится с высотой? — он пытливо прищуривается.

— Будет холодно… — задумчиво тянет воительница.

— И нечем дышать. Поверь, там, где живет Клан Падающей Воды, это еще не очень заметно, а вот на самых вершинах… — Фаэ делает многозначительную паузу. — Вокруг тебя будет только ветер, сносящий с лап, но ты не сможешь надышаться тем воздухом, что он приносит. А что, по-твоему, лежит еще выше?

— Угодья Звездного племени, — уверенно отвечает Вьюга. — Наши угодья.

— А вот и нет, — Фаэ легонько ударяет ее хвостом по лапе. Не успевает Вьюга дернуться, как он уже продолжает: — Выше — только пустота и темнота. И никакого Звездного племени. Вы обитаете… где-то, но уж точно не в небесах.

— То, что ты бродяга, не дает тебе права нас оскорблять! — ее аж подбрасывает от возмущения.

— Я уже не остановлюсь, — усмехается Фаэ, и Вьюге от его взгляда становится холодно. — Знаешь ли ты, что такое звезды?

— Отражения наших душ, конечно!

— А вот и нет. Звезды — это… огромные горящие шары в пустоте. И Солнце — точно такой же шар, только он ближе.

Вьюга теряет дар речи от такой ереси. А наглый кот припечатывает свои россказни неожиданным аргументом:

— Ведь глаза Чудовищ, как вы их называете, издалека тоже кажутся маленькими.

— Да как ты смеешь… — начинает она. В голове полнейший сумбур.

Фаэ удивительно плавным движением поднимается на лапы:

— Смею, — просто говорит он, и у Вьюги почему-то пропадает всякое желание спорить.

— Что тебе от меня нужно? — она прищуривается.

— Твое любопытство, не свойственное котам всех племен — живым или мертвым. Твое желание знать, что скрыто за освященными временем ритуалами. Твоя надежда докопаться до истины. Твоя готовность наблюдать, — и ей жутковато от правоты, звучащей в словах Фаэ. — А еще мне нужна ученица. Я уже немолод по меркам Знающих, близок к забвению, а мой прошлый ученик не оправдал надежд…

— Кто такие Знающие?

— Души, которые ставят познание мира выше дрязг с другими умершими и бдения за горсткой живущих.

Вьюга усмехается — вот уж точно, по этой логике она готовая Знающая! — и вдруг спрашивает, словно наяву видя проблеск истины:

— Как звали твоего предыдущего ученика?

— Вот видишь, ты всегда настороже, думаешь, сопоставляешь догадки. Суть от сути Знающих. Я дал ему имя Сол, — внезапно подтверждает Фаэ, — будучи так восхищен его жаждой знаний, что совсем не обратил внимания на скрытый за ней корыстный интерес…

Становится тихо, только пересвистываются в кронах деревьев невидимые птицы.

— Уже рассвет, — Фаэ вдруг кивает на светлеющий горизонт. — Мне пора, Звездное племя не терпит моего присутствия здесь. Подумай до следующей ночи, согласна ли ты, и приходи… Луа.

— Как ты меня назвал? — непонимающе хмурится воительница, бросает взгляд в сторону Фаэ, но тот уже исчез, словно растворился в утреннем тумане…

@темы: мои фики, Коты-Воители

---

Ностальгическое

«И тебе здравствуй, Океан»

Автор: Fire Wing
Фандом: оридж
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: драббл (435 слов)
Метки: атмосферная зарисовка, современность
Саммари: Впереди две недели отпуска в полюбившейся стране, практически наедине с природой и океаном… океаном… а она вчера вечером даже не пришла поздороваться с ним, как так можно было-то?!

*****
Раннее португальское утро медленно просачивается в душную комнату на замену ночи. Тускнеют тени листьев и веток, дрожащие на потолке в неярком золотистом мареве фонаря, замолкает где-то вдалеке глухой собачий лай, и только ветер по-прежнему свистит за окном.

Ира, обитательница комнаты, просыпается резко, как от толчка. Еще толком не разлепив глаза, сбрасывает одеяло и встает на пол. Машинально направляется в сторону туалета, ежась от утренней прохлады, по дороге запинается о чемодан, так и не разобранный со вчерашнего дня — копившаяся двое суток дорожная усталость взяла свое…

Обратно в комнату она, взбодрившись, не столько входит, сколько вбегает. Неуемное беззаботное счастье и предвкушение расцветают в груди — впереди две недели отпуска в полюбившейся стране, практически наедине с природой и океаном… океаном… а она вчера вечером даже не пришла поздороваться с ним, как так можно было-то?!

Ира торопливо сдергивает со спинки стула и накидывает на плечи кофту, вытаскивает из-под кровати потрепанные сандалии. Обувается, выскальзывает из квартирки, захлопнув за собой дверь и едва не забыв ее запереть, и стремительно слетает по лестнице вниз.

Дверь подъезда распахивается, впуская в коридор пахнущий солью и южными цветами холодный воздух. Пышный олеандр под порывом ветра роняет вниз несколько белоснежных лепестков, кучка суккулентов на соседней клумбе жизнерадостно скалится розетками шипастых листьев.

Она на ходу опускает ключи в карман. Под ногами хрустит пыльный гравий дороги, белые стены домов нависают хорошо знакомыми призраками. Шуршит на ветру запыленная злаковая поросль выше человеческого роста — Ира здоровается с ней на свой странный лад, невесомо касаясь тонких стеблей.

Сердце бьется все быстрее — не в силах дальше сдерживаться, она переходит на бег. За несколько лет на привычном маршруте ничего не изменилось: с забора свисает безудержно цветущая бугенвиллия, обычно не слишком оживленное шоссе и вовсе безжизненно, магазинчик у обочины сейчас закрыт, переход через железную дорогу украшен жутковатым плакатом в стиле «они не смотрели по сторонам»…

Через заросли бурьяна, отделяющие широкий и длинный пляж от городской окраины, перекинуты деревянные мостки. Скрипучая мелодия занозистых досок знакома каждой своей нотой, и ей все так же, как и годы назад, аккомпанирует стук сандалий по дереву и свист соленого ветра в ушах.

Сразу за мостками щиколотки вязнут в мягком, как мука, песке с редкими вкраплениями ракушек. Дальше он должен быть плотным, слежавшимся под давлением… впрочем, отлив еще только начался.

Одинокая чайка на секунду отвлекается от расклевывания дохлого краба, удивленно глядя вслед.

Забыв разуться, Ира шагает в воду. Накатившая волна, полная сдержанной мощи, толкает в колени, обжигая холодом, тянет назад за собой, откатываясь. И еще одна… и еще… Руки тоже холодит.

— И тебе здравствуй, Океан, — смеется она, и кажется, что вода смывает с кончиков пальцев не только ставшую привычной усталость, но и слова.

Далеко-далеко, над светлеющим мысом, приветственно мигает маяк.

@темы: мои фики, Оридж